В июне 1901 г. шейх ‘Иса уведомил англичан, что собирается организовать набег на материк и наказать колено бахай из племени ал-мурра за убийство шейха Сальмана. Англичане тому воспротивились. Настоятельно рекомендовали шейху не учинять межплеменные разборки на территории, подвластной туркам. Те же, со своей стороны, не делали ничего, чтобы привлечь убийц шейха Сальмана и сопровождавших его лиц к ответственности, хотя виновники инцидента находились в поле их досягаемости.

С учетом того, что дело это широко обсуждалось в племенах Прибрежной Аравии и затрагивало честь и достоинство рода Аль Халифа, англичане предприняли политический демарш. Британский консул в Басре А. Вратислав обратился к генерал-губернатору Басры, в сферу ответственности которого входила и Эль-Хаса, за сатисфакцией. Прямым текстом сказал, что английское правительство не оставит без ответа массовое убийство на турецкой, как утверждает Порта, территории лиц, находившихся под защитой Англии. Подчеркнул, что в случае бездействия турецких властей у Порты не будет никаких оснований, чтобы опротестовать то, что вынуждены будут сделать другие, дабы исполнить то, что надлежит предпринять Порте.

В соответствии с предписанием рассматривать Бахрейн турецким владением в Аравии и отказывать английским дипломатам в их попытках защищать перед турецкими властями права и интересы жителей Бахрейна генерал-губернатор Басры на демарш английского консула никак не отреагировал. Не возымела результата и соответствующее обращение англичан к центральным турецким властям в Константинополе.

С учетом того, что со стороны Порты никакой реакции на их официальные обращения не последовало, англичане сочли уместным принять предложение Кэмбелла и направить английскую канонерку в Эль-Катиф, дабы выяснить, были ли приняты турками хоть какие-то меры для расследования происшедшего. Кэмбелл полагал, что уже сам заход английской канонерки в порт Эль-Катиф, где английские военные суда не появлялись несколько лет кряду, произведет должный эффект и заставит турок зашевелиться.

Однако расчеты англичан не оправдались; акция демонстрации силы успеха не возымела. Турки попросту вытерли о них ноги. Тамошние турецкие чиновники обошлись с капитаном канонерки «Сфинкс» и находившимся на ее борту г-ном Гаскиным, английским политическим агентом на Бахрейне, неучтиво, даже подчеркнуто пренебрежительно — на обращение о встрече не отреагировали. Более того, дали понять, что присутствие английского военного судна в порту Эль-Катиф, куда оно пожаловало не с миссией мира, а с предъявлением каких-то непонятных им требований, не желательно. Не получил никаких сатисфакций от турок и род Аль Халифа.

Опережая ход повествования, скажем, что в марте 1906 г. англичане решили реализовать предложение британского агента на Бахрейне, в то время уже капитана Фрэнсиса Придо, с которым он выступил еще в августе 1905 года. Суть его состояла в том, чтобы посоветовать шейху ‘Исе не допускать к себе в удел представителей тех племен на материке, и в частности в Эль-Хасе, которые могли бы оказать давление на колено бахай и побудить его к урегулированию конфликта с родом Аль Халифа. Англичане знали, что каждый год представители многих бедуинских племен наведывались на Бахрейн, дабы получить от шейха ‘Исы плату за безопасный проход караванов его торговцев через их земли, либо подарки за лояльность. Британцы полагали, что, перекрыв, сославшись на давление с их стороны, доступ на Бахрейн падким на деньги бедуинам, притом до тех пор, пока конфликт между родом Аль Халифа и коленом бахай из племени ал-мурра не будет урегулирован, шейх ‘Иса сдвинет, наконец, это дело с мертвой точки. Противники англичан, в свою очередь, и на Бахрейне, и на материке, которым стало известно о предложении британцев, не преминули обратить внимание шейха ‘Исы на то, что его «защитники-dpummbz» наглядно продемонстрировали, что они — не в состоянии защитить интересы бахрейнцев, оказывающихся на территориях, подвластных туркам, если у тех на то нет желания.

Англичан в то время очень беспокоил вопрос, связанный с тем, как не допустить приобретения иностранцами недвижимости на Бахрейнских островах, с последующей, не дай Бог, перепродажей ее тем же русским, французам или немцам. Впервые с этой проблемой они столкнулись в январе 1899 г., когда известный уже читателю американский миссионер С. Цвемер попытался, было, приобрести подходящее место для постройки домов, или уже готовые дома, как указывал в своем обращении к властям Бахрейна, для проживания миссионеров и членов их семей. Инкриминировав ему, ни мало ни много, а «попрание ислама», англичане приобрести недвижимость С. Цвемеру помешали.

Однако в 1901 г. он предпринял еще одну попытку. Предложив бахрейнцам хорошие деньги, поинтересовался у англичан, есть ли в договорах, заключенных ими с правителями Бахрейна, статьи запрещающие продажу земли миссионерам для открытия госпиталя. В такой формулировке вопрос этот приобретал, как считал Кэмбелл, деликатный характер. И он предложил английским колониальным властям в Индии «соблюсти нейтральность» — передать его на рассмотрение шейха ‘Исы.

Руководство Кэмбелла, как следует из работ арабских историков, удивилось столь «нерешительному поведению» и «неправильному в корне предложению» своего резидента. Указало ему на то, что, согласно договору от 1892 г., правитель Бахрейна не вправе отчуждать, ни в какой форме, ни части своей территории никому, кроме Англии. Подчеркнуло, что даже в случае положительного решения шейха ‘Исы насчет продажи участка земли американским миссионерам под постройку госпиталя, то и в таком случае оно категорически возражало бы против этого.

Во избежание, каких бы то ни было, нареканий со стороны центральных властей дело это передали на рассмотрение в Лондон. И последовало указание, что под действие договора от 1892 г. подпадают все, без исключения, случаи, связанные с приобретением недвижимости на Бахрейне; что непременно и всегда должна быть на то санкция английских властей. И создавать прецедент, которым могли бы воспользоваться другие державы, та же Россия, к примеру, Франция или Германия, дабы обрести «точку опоры» на Бахрейне путем приобретения недвижимости их миссионерами даже для таких целей, как открытие школ и лечебных пунктов, не следует.

При принятии данного решения англичане учитывали, как видно из ответа, поступившего из Лондона, то внимание, которое стали проявлять к Бахрейну немцы и русские. Громко заявила о себе немецкая фирма Роберта Вонкхауса, сделавшаяся проводником интересов Германии в Персидском заливе. Обозначило свой интерес крынкам Залива и русское купечество. В декабре 1900 г. Кэмбелл информировал английскую колониальную администрацию в Индии о намерении немецкого предпринимателя Роберта Вонкхауса открыть отделение своей компании на Бахрейне.

Опережая хронологию повествования, скажем, что в 1902 г., несмотря на все препоны англичан, Вонкхаус умудрился все же заключить договор об аренде дома для отделения своей компании на Бахрейне. Более того, включил в него статью, согласно которой, если владелец этого дома захотел бы продать его в конце срока аренды, то преимущественное право на то имел бы арендатор, то есть Вонкхаус. Английский политический агент, г-н Гаскин, полагал, что Вонкхаус уже договорился о совершении такой сделки и даже проплатил ее, и имел целью передать дом в собственность немецкого правительства. Когда же это случится, отмечал он, то недвижимая собственность эта окажется вне юрисдикции шейха ‘Исы, и будет использоваться немцами в качестве помещения для резидентуры на Бахрейне.