Вивиан, ещё недавно торопившаяся покинуть унылую английскую глубинку, после ареста Грейс ощутила замешательство. Будучи не злой, а всего лишь очень эгоистичной и воспитанной матерью в большом уважении к ценностям материального мира, девушка не умела правильно истолковать те душевные переживания, что сейчас мучили её. Она никак не могла позабыть выражение лица Грейс, когда та осознала, что, скорее всего, никогда больше не увидит малышку Полли, не возьмёт своё дитя на руки, не услышит её первого слова. Крик кузины, обращённый к Филиппу, расцарапал Вивиан сердце, и уже не хотелось воображать себя героиней костюмированной ленты или обольстительной голливудской дивой. В том, что произошло прошлой ночью у ручья, она теперь винила себя – свою слепоту и одержимость собственной привлекательностью, своё бездумное поведение, ставшее катализатором последующих событий и довёдшее ревность кузины Грейс до верхней точки кипения.

Никто, кроме Филиппа, не подвергал сомнению виновность Грейс в убийстве Майкла Хоггарта. По правде говоря, Оливия не разделяла уверенности брата и даже немного злилась на кузину, которая воспользовалась нечестным приёмом – отрицала очевидное, чтобы выгородить себя и вызвать сочувствие. Филипп же уверился в невиновности Грейс в тот самый момент, когда она смотрела ему в глаза и клялась собственной жизнью, умоляя поверить ей и помочь ради малышки Полли. Сама того не зная или, напротив, совершая это сознательно, в порыве спасительного озарения, Грейс надавила на самую чувствительную точку Филиппа – ответственность за его маленький отряд, которую он так и не сложил с себя за годы, прошедшие с того памятного лета.

Безошибочно определив, что брат уже принял решение и отступать не собирается, Оливия, вздохнув, сказала:

– Операцию под названием «Спасение кузины Грейс» объявляю открытой. Предлагаю вернуться на чердак, чтобы коварный убийца не мог нас выследить и подслушать. У нас там будет штаб, как раньше, когда-то давным-давно.

– Впору ещё одну операцию объявлять – поисковую. Дядю Себастьяна ведь так и не нашли, – не принял Филипп легкомысленного тона сестры.

Близнецы стояли посреди коридора, напротив комнаты Грейс.

– А что, если и он стал жертвой убийцы?

– С какой стати? – удивилась Оливия. – Или ты думаешь, что кузина Грейс превратилась в мужененавистницу и решила извести всю мужскую часть Гриффин-холла?

Лицо Филиппа покраснело.

– Знаешь, если мы с тобой не сходимся во мнении насчёт Грейс, то лучше нам сразу разделиться и вести расследование по отдельности. Я ей верю, и я обещал сделать всё, чтобы доказать её невиновность.

– Филипп, да послушай ты! Все улики говорят о том, что Майкла застрелила она. Его обнаружили в зарослях ежевики, возле свежевскопанной ямы, в руках он сжимал лопату. Видимо, искал алмаз, предназначенный Грейс. Киркби говорит, что там вся земля в следах каблуков от её туфель. У Грейс руки исцарапаны ежевичными шипами, даже чулки изорваны. Пропавший револьвер, из которого застрелили Майкла, обнаружен в её вещах, как и перепачканный в земле алмаз. И все мы видели вчера их семейный скандал. Я тоже всей душой сочувствую кузине, но есть ведь объективные факты, их сложно игнорировать.

– Объективные факты? Например, такие же, как и спрятанные в моём чемодане блокнот и карандаши?

Оливия потёрла виски. Утро выдалось таким богатым на потрясения, что к перепалке с братом она оказалась не готова. Однако сюрпризы в Гриффин-холле и не думали заканчиваться.

На лестнице послышались чьи-то шаги, и через пару минут в коридоре появился пропавший Себастьян Крэббс.

– Дядя Себастьян! – глаза Оливии округлились, и она порывисто подбежала к нему, не дожидаясь, когда он приблизится. – Куда ты пропал? Полицейские повсюду тебя искали. Ты уже знаешь?..

Себастьян Крэббс, надсадно закашлявшись, отвернулся от Оливии. Приступ кашля заставил его прислониться к стене, найдя в ней опору для искалеченного тела. Только сейчас близнецы заметили его странный внешний вид – измятую рубашку, тёмные пятна на брюках, седую щетину на землистых щеках.

– Знаю о чём? – он с мрачным любопытством посмотрел на племянников, когда снова мог говорить.

– Майкла Хоггарта убили прошлой ночью. Из пропавшего накануне дедушкиного револьвера. И полиция считает, что это сделала Грейс. Они забрали её в участок, даже не разобравшись толком, – Филипп раздражённо махнул рукой. – Тут с самого утра страшная неразбериха.

Оливия внимательно следила за Себастьяном, за выражением его лица, но такой реакции на трагическое известие не ожидала.

– И поделом мерзавцу. – В его тоне не слышалось сочувствия к убитому. – Рано или поздно этим бы дело кончилось. Я таких типов навидался в своё время.

– Но Грейс! Они же приговорят её за то, чего она не совершала!

– Филипп уверен, что кузина Грейс невиновна, – пояснила Оливия осторожно. – Он считает, что она на это не способна.

– Никто не знает, на что способен другой человек, – Себастьян Крэббс неопределённо пожал плечами. – Прошу прощения, но мне необходимо привести себя в порядок.

С этими словами он взялся за ручку двери и собирался войти в комнату, но Оливия остановила его:

– Мы искали тебя! Где же ты был?!

В ответ Себастьян Крэббс покопался в нагрудном кармане и вынул из него свою находку. На грязной ладони лежал тусклый бугристый камешек, в сумраке коридора показавшийся осколком бутылочного стекла.

***

Произведя арест Грейс Хоггарт, подозреваемой в убийстве двух человек, инспектор ощутил то прекрасное чувство хорошо выполненной работы, которое испытывает каждый профессионал. Делом преступников было совершать злодеяния, повинуясь своей аморальной натуре, а задачей Джастина Оливера было вести следствие и стараться, чтобы ни один виновный в нарушении закона не ускользнул от правосудия.

Порой – как, например, в этом вот случае с убийствами в Гриффин-холле – личность убийцы становилась известна не благодаря хитроумному ведению расследования, а случайно, из-за допущенных преступником ошибок, и тогда инспектор, не признаваясь даже самому себе, испытывал в душе лёгкое разочарование оттого, что охота была такой непродолжительной и не потребовала должных умственных усилий.

Осмотр доктора показал, что Грейс Хоггарт всё ещё находилась в странном полубессознательном состоянии, так что в ближайшее время допросить её по всей форме не представлялось возможным. Оставив её в лазарете и приставив к ней охрану, инспектор Оливер и сержант Киркби во второй раз за этот день отправились на место преступления.

В Гриффин-холле им были явно не рады. Даже Матиасу Крэббсу изменила учтивость, настолько сильно ему хотелось, чтобы полицейское расследование прекратило лишать его привычного покоя.

На сей раз перестановку в библиотеке решили не делать. Для допросов полицейским предоставили малую гостиную, окна которой выходили на заброшенную часть сада, и в которой было сумрачно и сыро. Тут еле уловимо пахло порошком Китинга8, а стёкла дребезжали в рамах при каждом порыве ветра. Прислуга не позаботилась разжечь камин, чтобы комната приобрела жилой вид, и гладкая обивка викторианских диванов и кресел на ощупь была слегка влажной.