Проводить их вышел и Энглби, который теперь стал дворецким. Симмонса, по его просьбе, тётушка Розмари освободила от занимаемой должности и попрощалась с ним, как со старым другом. Он в скором времени намеревался переехать к сестре в Девоншир, а пока набирался сил, следуя указаниям доктора.

Оливия уже уселась на водительское место, когда Грейс передала малышку Полли миссис Уоттс и порывисто сбежала по ступенькам. Обняв Филиппа, она что-то прошептала ему на ухо, а потом сжала его ладони. Он покачал головой и указал на сестру. Через несколько секунд Оливия оказалась в объятиях кузины, таких крепких, что с трудом могла дышать. «Ты и не представляешь, как я вам благодарна, – прошептала ей на ухо Грейс. – Никогда, никогда я этого не забуду! Хоть пройдёт миллиард миллиардов лет, а земля расколется на двенадцать частей!» – и Оливия улыбнулась от того, что кузина припомнила слова их детской клятвы.

Наконец, машина тронулась. Филипп устроился поудобнее и мечтательно произнёс:

– Как думаешь, что сегодня на ужин в пансионе миссис Флойд? Кэрри или жареная пикша? Любопытно, сможем ли мы это есть после стряпни миссис Гилмор?

Оливия не ответила, следя за дорогой. Ей предстояло завершить ещё одно дело. Когда она остановила автомобиль у здания почты, задремавший Филипп растеряно заморгал.

– Я постараюсь недолго, – улыбнулась она брату и поправила растрепавшиеся от встречного ветра волосы. – Можешь пока купить себе шоколада и поболтать с женой почтальона – этой сплетни ей хватит как раз до Рождества.

Войдя в полицейский участок, Оливия учтиво спросила инспектора Оливера. Молодой констебль, которого она раньше не видела, проводил её по коридору и, постучав в дверь, старательно доложил о ней.

– Кого я вижу! Мисс Адамсон! – Оливер вышел из-за стола и с нарочитой задушевностью пригласил её сесть. – Чему обязан нашей встрече? Надеюсь, в Гриффин-холле всё спокойно?

– О, всё в полном порядке, инспектор, – в том же приподнятом тоне ответила ему девушка. – Мы с братом покидаем Грейт-Бьюли и возвращаемся в Лондон. Вот, заехала попрощаться с вами.

– Так скоро уезжаете? – приподнял брови Оливер. – Я думал, что вы погостите в наших местах до Рождества. Увидите, как поля покрываются инеем, посетите службу в церкви. Местный викарий всегда подготавливает к Рождеству особенную проповедь.

– Звучит заманчиво, – улыбнулась Оливия, оценив саркастический настрой инспектора. – На самом деле, я зашла не только попрощаться. Как вы и сами можете догадаться, меня волнует дальнейшая судьба сержанта Киркби. Это ведь я, некоторым образом, виновна в его отступлении от должностных обязанностей.

– Речь-то не об отступлении, мисс Адамсон, а об игнорировании приказов вышестоящего начальства и разглашении тайны следствия, – с готовностью поправил её инспектор. – Как вы можете догадаться, подобное поведение служителя закона влечёт за собой определённые последствия.

– Вы уволите сержанта Киркби? – Оливия неприязненно посмотрела на инспектора, прекратив вежливо улыбаться. – Уволите за то, что он посмел поймать убийцу, а не вы?

Оливер испустил долгий вздох и отошёл к окну.

– Вы ко мне беспощадны, мисс Адамсон. Я ведь вовсе не так тщеславен, как вы думаете, и в состоянии верно оценить собственные промахи.

– Так почему же вы хотите уволить сержанта Киркби?

– Да кто вам сказал, что я собираюсь его уволить? – учтивость покинула инспектора. – Вы, мисс Адамсон, неплохо справились, это надо признать. Конечно, вы, как и всякая женщина, полагались исключительно на свою интуицию, но в итоге это позволило отыскать истинного убийцу и оправдать невиновного. Саймон Бейли, кстати, во всём признался. Его отец был связан с теми, кто мошенничал с поставками продовольствия, и у него был список их фамилий, так что троица вымогателей действовала не наобум. Неприятный тип. За ним водится и торговля краденым, и сводничество.

– Так что всё-таки с сержантом Киркби, сэр?

– Получит дисциплинарное взыскание, – буркнул Оливер. – И хорошую взбучку. И продолжит работать под моим началом. Не констебля же Лэмба мне брать в помощники, тот пирог с почками от убийцы не отличит, даже если душегуб кинется на него с топором.

– Вы так великодушны, сэр, – Оливия улыбнулась, пытаясь растопить лёд в глазах инспектора. – Что ж, мне пора. Мы с братом хотим успеть в Лондон до чая.

Оливер встал, выражение его лица смягчилось.

– Был рад знакомству, мисс Адамсон, и счастливого пути. Мне передать что-нибудь сержанту Киркби?

– Передайте ему мои наилучшие пожелания.

Инспектор старомодно поклонился, после чего Оливия покинула его кабинет, аккуратно прикрыв за собой дверь. С Филиппом они встретились у почты, откуда тот вышел с пачкой открыток в руках и кульком леденцов.

– Поехали скорее отсюда, – сделал тот большие глаза. – Ты не представляешь, до чего эта женщина прилипчива. Мне пришлось скупить все открытки, чтобы вырваться из её цепких рук. Я думал, что она затащит меня за прилавок и будет пытать, лишь бы узнать подробности убийств в Гриффин-холле.

– Чего же ты хотел? В Грейт-Бьюли происходит не так уж много интересного. Кузина Вивиан, бедняга, зачахнет от тоски, если всё-таки примет предложение Джереми Эштона, – улыбнулась Оливия, усаживаясь на место водителя и натягивая перчатки.

Когда деревня с её ухабистыми дорогами осталась позади, и автомобиль заскользил по ровному покрытию, близнецов охватила эйфория. Всё, что случилось за последнюю неделю, отступило, рассеялось как дымный фантом, не имеющий над ними больше никакой власти. Оливия увеличила скорость, пытаясь дать выход охватившей её радости, и ветер загудел в ушах, настойчиво стараясь сорвать с её головы кожаное кепи, покалывая иголочками разгорячённые щёки. Скошенные поля и заросли верещатника превратились в пёстрые декорации, мелькавшие так быстро, что дорога казалась широкой лентой, опоясывающей весь мир с его радостями, горестями и отчаянной, жадной надеждой на лучшее, без которой непредставима каждая жизнь.