litbaza книги онлайнИсторическая прозаВрата огня - Стивен Прессфилд

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 70 71 72 73 74 75 76 77 78 ... 101
Перейти на страницу:

Из строя донесся радостный шум, перекрываемый гру­быми криками, улюлюканьем и ужасающим хохотом.

– Помните, ребята,– еще громче разнесся голос Дифирамба,– что следующая волна этих азиатских говнюков нас еще не видела! Представьте, что им известно. Они лишь: знают, что три их самых могучих народа выступили на нас с яйцами, а вернулись без яиц. И говорю вам: эти све­жие войска не такие уж свежие. Они весь день сидели на своих задницах, наблюдая, как их союзников несут и воло­кут отсюда, изрубленных нами на куски. Поверьте мне, их воображение не сидело сложа руки. Каждый представил, как его собственная голова катится, слетев с плеч, как его кишки волочатся по грязи, а член и яйца болтаются на греческом копье! Это не мы изнемогли, а они!

Новые крики и возбуждение прокатились по строю союзников. Феспийцы в поле продолжали свою мясницкую работу. Я посмотрел на Диэнека, который взирал на все это с мрачной гримасой на лице.

– Клянусь богами,– проговорил он,– это становится отвратительным.

Мы видели, как спартанские Всадники во главе с Полиником и Дорионом занимают свои места вокруг Леонида, перед строем. Но с самого передового поста бегом возвращался дозорный. Это был Собака, спартанский скирит. Он бросился прямо к Леониду и что-то доложил ему. Новость быстро распространилась по рядам: следующей волной будет личная гвардия Великого Царя – Бессмертные. Гре­ки знали, что эти части составлены из отобранных самим Великим Царем лучших воинов, цвета персидской знати, принцев, с рождения учившихся «обращаться с луком и говорить правду».

Кроме того, их было десять тысяч, в то время как способ­ных к бою греков не насчитывалось и трех тысяч. Все зна­ли, что Бессмертные получили свое имя из-за персидского обычая заменять всех убитых или уволенных по старости воинов, чтобы численность личной гвардии Ксеркса всегда оставалась десять тысяч.

Эта-то элитная часть теперь и показалась в горловине Теснины. На них были не шлемы, а тиары – мягкие вой­лочные шапки со сверкающим как золото металлическим ободом наверху. Эти полушлемы не прикрывали ушей, шеи и челюсти и оставляли лицо и горло совершенно открыты­ми. В ушах у воинов были серьги, лица у некоторых были раскрашены тушью для век и румянами, как у женщин. Тем не менее это были великолепные красавцы, отобран­ные, как знали все эллины, не только по доблести и знат­ности рода, но также по росту и красоте. И каждый следу­ющий казался удалее предыдущего. Из-под безрукавных кольчуг с пластинами в виде рыбьей чешуи виднелись рукава пурпурных шелковых рубах с алой каймой, а шта­ны прикрывали замшевые сапоги с голенищами до сере­дины икры. Их вооружение составляли лук, кривой меч на поясе и короткая персидская пика, а щиты, так же как мидийские и киссийские, были плетеные и прикрывали тело от плеч до паха. Однако самым удивительным было количество золота – брошей и браслетов, амулетов и прочих украшений на каждом из Бессмертных. Их начальник Гидарн, выдвинувшийся вперед, был единственным вражеским всадником, которого до, сих пор увидели греки. Его тиара возвышалась, как монаршья корона, а глаза сверкали алмазами из-под накрашенных век. Его конь заартачился, отказываясь ступать по жуткому ковру трупов. Вра­жеские ряды подтягивались на площадку перед Тесниной. Их дисциплина была безупречна. Сами они были безуко­ризненны.

Леонид вышел вперед, чтобы обратиться к грекам. Он подтвердил то, о чем эллинские воины и так догадались: что показавшиеся вдали вражеские части – действитель­но Бессмертные, личная гвардия Ксеркса, и что их число, оцененное на глаз,– десять тысяч.

– Враг думает,– звучно разнесся голос Леонида,– что перспектива сразиться с отборными бойцами из Азии устра­шит нас! Но клянусь вам, эта битва окажется без пыли!

Царь употребил греческое слово аконити, которое обычно применяется в борьбе, кулачном бое и панкратионе. Когда победитель поверг противника так быстро, что схватка да­же не подняла пыли на арене, говорят, что он выиграл аконити, «без пыли».

– Послушайте меня дальше,– продолжал Леонид, ­и я скажу вам почему. Войска, что Ксеркс бросил на нас теперь,– первые из его воинов истинно персидской крови. Их начальники – родственники самого Великого Царя. Он послал сюда своих родных и двоюродных братьев, дядей и любимых, воинов из своего рода, чьи жизни для него бес­ценны. Видите его наверху, на своем троне? Народы, что он посылал на нас до сих пор, были всего лишь его рабами, копейным мясом для деспота, который разбрасывается их жизнями, не считая. А эти,– Леонид обвел рукой про­странство, где теперь собрались Бессмертные во главе с Гидарном,– эти представляют собой сокровище. Этих он любит. Потерю их он ощутит, как копье в собственных кишках. Помните, эта битва при Горячих Воротах – не та, ради которой и Ксеркс пришел сюда. Он предчувствует множество других важных сражений в глубине Эллады против наших главных сил. Для тех столкновений он хочет сберечь цвет своего войска – воинов, которых вы видите сейчас перед собой. Он побережёт их жизни сегодня, обе­щаю вам это. Их десять тысяч, а нас – четыре. Но убийство каждого воина будет жалить Великого Царя, как потеря целого войска. Эти воины для него – как золото для скупца, которое он копит и лелеет пуще всех прочих своих сокро­вищ. Убейте тысячу, и остальные дрогнут. Одну тысячу – и хозяин отведет остальных назад. Сделаете это для меня, ребята? Можете вы, четыре тысячи, убить тысячу? Можете подарить мне эту тысячу?

Глава двадцать шестая

Великий Царь может сам судить о точности предсказания Леонида. Темнота застала Бессмертных в беспорядочном отступлении по приказу Великого Царя, как и предрекал Ле­онид. Они бросили своих раненых и умираю­щих на орхестре, «танцевальной площадке» у Теснины.

Незадолго перед полуночью ливень про­мочил весь лагерь, залив немногочисленные костры, для поддержания которых не было людей,– все оруженосцы, прислуга и помощ­ники потребовались для ухода за ранеными и покалеченными. Со склона Каллидрома схо­дили оползни, заливая лагерь реками грязи и камней. По всему этому мокрому простран­ству валялись груды отрубленных конечно­стей и мертвых тел, многие еще в доспехах, а забытье живых было столь глубоко, что их стало не отличить от убитых. Все промокло и покрылось грязью.

Перевязочные материалы для раненых давно иссякли, палатки купальщиков, реквизированные разведчиками-скиритами под убежище, нашли новое применение – их хо­лстина пошла на компрессы для ран. 3апах крови и смерти поднимался с таким осязаемым ужасом, что обозные ослы ревели всю ночь, не в си­лах успокоиться.

Был еще один, третий, внештатный боец, еще один доб­роволец кроме Сферея и чалой собаки по кличке Стикс. Это был эмпор, милетский торговец и ремесленник по имени Элефантин, на чью сломанную повозку союзническая колонна наткнулась во время перехода через Дориду за день до прибытия к Воротам. Этот человек, несмотря на свои неудачи в пути, сохранял самое веселое расположение духа и делил свой обед, состоящий из одних зеленых яблок, со своим хромым ослом. На передке его повозки возвышался написанный от руки плакат, в котором говорилось о раду­шии Элефантина и желании услужить покупателю. Ремес­ленник намеревался объявить: «Лучшие услуги только для тебя, мой друг». Однако рисовальщик перепутал несколько букв в словах, и вместо «друг» – «филос» – его рука на­чертала «фимос» – этим словом дорийцы пользуются для обозначения крайней плоти на мужском половом члене. И потому лозунг на повозке провозглашал примерно сле­дующее: «Лучшие услуги только для тебя, моя крайняя плоть».

1 ... 70 71 72 73 74 75 76 77 78 ... 101
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?