— Слушай, я должен тебя отсюда куда-нибудь вывезти, потому что ты, похоже, вот-вот сойдешь с ума от скуки, — говорит Хамид, возвратившийся с работы, как всегда, поздно вечером.

— А куда? На shopping? — спрашивает молодая женщина, лениво поворачиваясь на другой бок. Она лежит на софе перед большим телевизором, уставившись в экран. — У меня интересный сериал, подумаем, когда закончится.

— Женщина, двигайся! — Муж, разнервничавшись, подходит к телевизору и выключает его. — Я понимаю, что тебе здесь может не нравиться, но прояви какую-нибудь инициативу, сделай что-нибудь, подними свои четыре буквы и… не знаю…

— Ну конечно! — Марыся, небрежно одетая и со спутанными волосами, садится по-турецки и издевательски смотрит на мужа. — Если ты, такой гений, не знаешь, что я могла бы делать, то откуда мне, глупой гусыне, имеющей только аттестат, может прийти в голову идея?

Все чаще их разговоры протекают именно так. Они не ссорятся, не повышают голос, только холодно перебрасываются репликами. Хамиду жаль, что Марыся по-прежнему не беременеет, и он говорит, что с ней что-то не то или же она по-прежнему принимает противозачаточные таблетки, скрывая этот факт от него. Она же задыхается в золотой клетке, а вылететь из нее некуда и незачем. Новое общество, с которым она познакомилась, ее страшит. Саудовские девушки пустые и недоверчивые; они или очень религиозные, или развратные. Одна Исра внушает Марысе надежду. Она почему-то верит, что кузина мужа могла бы помочь ей найти свое место и занятие в Рияде, а значит, и счастье, но со времени свидания на девичнике Исра не подает признаков жизни. Позже выяснилось, что она уехала на учебу в Канаду и вернется не раньше чем через пять лет. Вот так, не сказав ни слова, ни разу не позвонив, хотя уже на первой встрече набивалась Марысе в подруги, девушка исчезла из их поля зрения. И как тут можно на кого-нибудь положиться? О польке, которая осчастливила их своим присутствием с мужем-хирургом, нечего даже говорить. Большая ошибка. В течение одного вечера они допустили столько промахов и создали такую неприятную и раздражающую атмосферу, что у супругов бен Ладен нет охоты их больше видеть.

— Знаешь, наверное, все саудовцы не выносят Рияд. — Упрямый Хамид садится рядом с женой и протягивает руку, чтобы хоть немного пригладить ей волосы. — Говорят, что это искусственное творение в центре пустыне и что в нем нет души.

— А почему? Это ведь такая метрополия! Столько торговых центров! Широкие улицы, автострады, высокие административные здания из стекла и стали, красивые виллы…

— Ну конечно. К тому же… — мужчина опускает взгляд, как если бы стыдился, — неловко признаваться в своих чувствах, но я люблю этот город.

— А есть в Саудовской Аравии какой-нибудь лучше? — спрашивает она заинтересованно.

— Возможно, Джедда, но этот город не для меня. В целом там так же, только от влажности можно задохнуться. Там царит бо́льшая религиозная свобода, меньше мутаввов, ну а в остальном почти то же самое. У них красивое море, в котором нельзя купаться ни женщинам, ни девчонкам. Разве что в абае.

— Ты просто любишь Рияд, этот песок и пыль, которые его почти окутывают. Магнитные бури, перепады давления и эта чертова жара, как из печки. Уф!

— Наверное, у тебя тоже есть любимое место на земле? — Впервые за долгое время супруги разговаривают друг с другом доброжелательно.

— Когда-то это был Триполи. Я любила этот город, эти выхлопные газы и вонь гниющего мусора, смешивающиеся с одуряющим ароматом жасмина, свежезаваренного кофе и теплого хлеба прямо из пекарни.

Марыся оттаяла, вспоминая свою беззаботную юность.

— Наверное, многие надо мной посмеялись бы, но у этого города есть атмосфера, хотя не знаю, как там сейчас. Позднее я переехала в Йемен и должна тебе сказать, что старая Сана очаровала меня. Думаю, что до конца моих дней мне не будет так хорошо, как там. Бедно, некомфортабельно, иногда опасно, с кучей традиционалистических запретов и предписаний, но я была счастлива. В этом городе рядом со мной были бабушка и лучшая подруга, там я познакомилась с мужчиной всей моей жизни… — Она кладет голову на руку Хамиду и продолжает: — В Сане передо мной была какая-то цель, а в голове полно мечтаний. Я ходила в школу, где была лучшей ученицей, и передо мной открывалось светлое будущее. Знаешь, что мне дали стипендию на дальнейшее обучение? — говорит она грустно.

— Мириам, а тебе не приходило в голову поискать что-нибудь в Интернете? Ты посмотри, сколько здесь женских академий и университетов! Придет время, и ты получишь саудовское гражданство, начнешь учиться. Если хочешь, оставим все это бедным и уже завтра полетим на край света, где ты можешь учиться даже языку жестов или… суахили. Правда! Я сделаю все, чтобы ты была счастлива!

— Нельзя так сразу обескураживать, это не в моем стиле. — Молодая женщина забрасывает мужу руки на шею. — Это твой дом, твоя родина, а мое место при тебе, поэтому я постараюсь ее полюбить. В последнее время я немного вышла из колеи, но это пройдет, поверь мне.

— В таком случае для начала беру тебя в четырехдневную экспедицию в пустыню, будем преодолевать песок и пыль! Ты ведь их так любишь, — смеется он.

— Куда?! — вскрикивает Марыся.

— В Мадаин-Салех — самое большое захоронение с прекрасными набатейскими надгробиями посреди песков и скал.

— Wow! От скуки я что-то об этом уже читала и рассматривала серию фотографий. Там красиво!

— Так беги паковаться! Завтра отправляемся. — Хамид похлопывает Марысю по попке, подгоняя ее по лестнице.

— Вот это неожиданность! — радостно визжит она и бросается к себе.

На следующий день в полдень супруги садятся в свой большой «викон», устанавливают GPS-навигатор и медленно выезжают из особняка. Погода в это время года даже в Рияде прекрасна. Весна, наверное, в каждой точке земного шара красива. Особенно это чувствуется в местах, где не живешь постоянно. Марыся, потрясенная красотой пейзажа, удивляется ошеломляющей голубизне безоблачного неба, которое с апреля по октябрь скрывается за облаками пыли. Кристально чистый воздух наполняет легкие и очищает землю, каждый, даже самый маленький, росточек распускается, набираясь сил, ярко зеленеют молодые стебли трав и кустов, и все это осторожно ласкается лучами согревающего солнца. Птицы целыми днями поют как сумасшедшие, коты дерутся, как в марте, и вопят, как черти в аду.

— В последнее время я настолько обосновалась в доме, что даже не заметила перемен в природе, — грустно вздыхает Марыся.

— Пора возвращаться к жизни, моя ты Персефона. — Хамид гладит ее по щеке, не отрывая взгляда от интенсивного движения на дороге. — Пусть в наш маленький мирок снова вернется радость. Верь мне, в Саудовской Аравии тоже можно хорошо развлечься, исполнить свои желания и быть просто счастливым.

— Да. Ты прав, но мне нужно время, чтобы привыкнуть.

— Конечно, я понимаю тебя. Слишком много в последнее время тебе довелось пережить…