— Глядите, что она делает! — воскликнула Анна Путнам. — Достопочтенная Дейн посылает своего духа, чтобы поразить меня! Это не я тебя обвиняю, достопочтенная Дейн! Это не я!

Она съежилась и прикрыла голову руками, словно защищаясь от удара. Мерси посмотрела на нее и мысленно швырнула мяч в эту хныкающую негодницу. Голова Анны откинулась назад, как от пощечины, а по лицу расплылся розовый след удара, и Анна забилась в истерике.

Мерси подняла голову и встретилась с холодными мамиными глазами. Как ни странно, в них не было ни гнева, ни страха. Когда осужденных выводили из зала, чтобы посадить в стоящую на улице повозку, Мерси поняла, что на мамином лице отразилась лишь глубокая печаль.

Конни нажала ручку двери и, услышав щелчок замка, проскользнула в палату. Рядом с входом стояла пустая кушетка со свернутым матрасом и подушками без наволочек. Конни на цыпочках прошла мимо нее к дальней кровати, стараясь не разбудить спящего пациента. У него так мало времени на сон.

На кровати на спине лежал мускулистый молодой человек с загипсованной от колена до ступни ногой. Дыхание с тихим шелестом вырывалось из полуоткрытых губ. Волосы были убраны со лба, а в углах глаз расходились лучиками морщинки, словно он улыбался во сне. Конни придвинула к кровати стул и села, подперев руками подбородок. Веки молодого человека дрогнули, и он тихонько всхрапнул. Врачи вынули у Сэма из носа кольцо, и он теперь выглядел моложе и не так пугающе. Она прошлась взглядом по его телу, скользнув по черной кельтской татуировке — юношеская глупость, как он сам говорил, — стала блуждать по груди, по сильным рукам и вдруг наткнулась на мягкие ремни, крепившие запястья к металлическому каркасу койки.

О, Сэм! — подумала она.

— Конни, знаешь, мы бы отнеслись с пониманием… — сказала ей его мама на прошлой неделе за чашкой кофе.

— Простите? — смутившись, переспросила Конни. — К чему?

Линда повертела в руках чашку, не глядя Конни в глаза.

— Мы с отцом отнеслись бы с пониманием к тому, что все это немного… немного слишком для тебя, — сказала она.

Она разрешает мне расстаться с Сэмом, — осознала Конни. У нее и мысли такой не возникало.

— Вовсе нет, — ответила Конни, встретившись взглядом с Линдой.

Теперь она слушала больничную тишину, изредка прерываемую приглушенными сообщениями громкой связи в коридоре. Сэм вздохнул полной грудью и сдвинул тонкую простыню. Конни осторожно, двумя пальцами поправила ее. Он не пошевелился.

Ей очень хотелось с ним поговорить, странно, что он спал именно сейчас. Конни открыла сумку, достала стеклянную бутылочку, которую взяла из дома, и карточку из бабушкиной коллекции — ту, на которой не было заголовка.

Если застукают, решат, что я сошла с ума, — подумала Конни, сжимая губы в тонкую линию. — И Сэм в первую очередь.

Она посмотрела на его лицо. Сэм хмурился — наверное, плохой сон. Веки дрожали от напряжения, и Конни поняла, что надо действовать быстро.

Она закатала рукава рубашки и оторвала кусок бумажного полотенца от висящего на стене рулона. Расстелив полотенце на подоконнике, поставила на него пыльную бутылку и вынула пробку. Тихонько подойдя к двери, приоткрыла ее и выглянула — нет ли случайно врачей, сестер или родителей Сэма. Коридор был свободен, только в дальнем конце хихикали несколько подростков-волонтеров. Свет флуоресцентных ламп отражался на исцарапанном линолеуме. С тихим щелчком Конни закрыла дверь.

Прокравшись обратно, она увидела, как напряглись в ремнях руки Сэма. У нее мелькнула мысль, что в любой момент могут начаться судороги, которые вырвут его из сна. Она опустилась на колени, чтобы залезть под кровать. Сердце забилось быстрее, по рукам и ногам побежал нервный огонь. Вот он — пластиковый контейнер, куда из складок простыней вела трубка катетера. Быстрым движением Конни отцепила трубку, скривив губу от отвращения. Хоть бы это был кто-нибудь другой, — подумала она, осторожно вылезая из-под кровати с контейнером в руке. Встав на ноги, она глянула на Сэма. Спит. Хорошо.

Вернувшись к подоконнику, Конни наклонила контейнер и стала тоненькой струйкой переливать содержимое в бутылку. Она опорожнила его наполовину, заполнив бутыль на две трети. Сквозь жидкость голубое стекло казалось зеленым. Через мгновение все было закончено, и Конни на коленях залезла под кровать прицепить контейнер на место. Тут на кровати зашевелились, и хриплый голос спросил:

— Корнелл, ты?

Быстро сев на корточки, она заглянула в лицо Сэма. Его веки еще были полузакрыты, и мягкие зеленые глаза понемногу прояснялись.

— Что ты делаешь на полу? — прошептал он, улыбаясь.

— Ничего-ничего, — успокаивающе сказала она, садясь на стул. — Сережку обронила. Ничего особенного.

Он улыбнулся шире, подняв бровь.

— Отвертелась. Ты не носишь серег, — заметил он.

Она улыбнулась в ответ.

— Да что ты? Прости, я тебя разбудила.

— Не, — сказал он, пытаясь потянуться. — Врачи говорят, чтобы я спал, когда только могу, а мне то спится, то нет.

— Пить хочешь? — спросила она, соображая, как его отвлечь, чтобы он не заметил бутылку на подоконнике.

Сэм облизнул сухие губы и поудобнее устроился на подушке.

— Ага, — ответил он, слегка натягивая руками ремни. — И эти штуки расстегни. Чертовски надоели.

Конни встала и, подойдя к маленькой раковине, быстро вымыла руки горячей водой.

— У тебя уже сегодня было? — спросила она, беря стакан и наливая в него воду из крана.

— А сколько сейчас времени?

Конни взглянула на часы на стене.

— Четыре тридцать три.

— Последний был два часа назад, — произнес Сэм устало.

Она поставила стакан на тумбочку и наклонилась развязать ремни. Высвободившись, Сэм поднял руки над головой, разминая запястья, и прерывисто выдохнул. Конни разглядывала его, наслаждаясь его напряженным телом. Сэм смотрел на нее, отхлебывая воду.

— Ты что? — спросил он, ставя стакан.

— Ничего, — ответила Конни, чувствуя, как краска заливает лицо и уши.

— Что? — поддразнил Сэм, складывая руки на груди.

— Ничего, — ответила она, едва сдерживая улыбку.

Он протянул руку и, обхватив Конни за шею, привлек к себе. После поцелуя Сэм прижался лбом ко лбу Конни.

— Я не думал, что так случится, — сказал он, все еще обнимая ее за шею.

Конни чувствовала тепло его пальцев и провела по ним рукой.

— Что именно? — спросила она.