А Костя стремительно вырастал в собственных глазах, на дрожжах окружающего восхищения. И делал все новые смелые и решительные шаги в блестящее будущее, открывающееся перед ним с каждым днем все шире.

Был теплый сентябрьский день. Мы встретились в «Копакабане», придворной литинститутской забегаловке на Большой Бронной. Встретились не просто так. Костя решил, что он совсем самостоятельный и пора заняться настоящим делом. Он уволился с филфака и придумал, что более правильно делать самостоятельные проекты для нарождающихся программистских шарашек, вроде кооператива С-77, в котором я работал. Кооперация наша занималась всем, что подвернется, но специализировалась на поставках персоналок и разработке софта для строительных организаций.

У Кости появился заказчик. Маленький человечек Гоша. Бойкий, все время куда-то спешащий, деятельный, но не так, как наши знакомые активные раздолбаи, Гоша этот правильно деятелен — он деньги зарабатывает. А деньги вдруг закапали. Неожиданно треснул бронированный сейф, в котором хранились «безналичные рубли», и сквозь эти еще крохотные щелочки появилась возможность их превратить в наличные. Эти «безналичные деньги» — понятие виртуальное. Они не есть, а как бы есть. И некоторые умелые люди могут совершить этакую материализацию чувственных идей. Всем ясно, что если, не дай Бог, не то что все эти «безналичные деньги» — просто цифры на счетах каких госконтор — превратятся в наличные, но даже если малая часть этих виртуальных богатств материализуется — экономика рухнет. Ну нету здесь такого количества товаров, чтобы их на эти как бы деньги покупать, просто нету. Эти «безналичные» не обеспечены ни золотым, ни товарным запасом, ни валовым продуктом, ничем вообще. Их же не мерил никто. Так — плюс-минус миллиард, да и то вбуханный в какой-то хронический недострой. И ясно, что перепадет только первым. Вот Гоша и суетится. Схема проста как грабли. Доступ к «безналичному» океану имеют госпредприятия, а обналичить можно через кооперативы, которые как бы что-то для госпредприятий делают. Собственно, мой родной С-77 так и живет. Кое-как живет, но хоть как-то.

Прямо в том же здании, где располагается наш С-77, пару комнат занимает небывалая контора — коммерческий банк. Но мудрый Женя говорит банковским ребятам: «Я поверю, что вы настоящий банк, если у вас появится хранилище наличных. Пока этого нет, вы — чистая фикция». И это правильно. Между безналичными и наличными — бездна. А доступ к золотой капели, подтекающей из госконтор, совсем не прост.

И Костя зовет меня поучаствовать в подобном проекте. Калиострой поработать. То, что он уволился с филфака, мне совсем не нравится. Хоть какая-то, но все-таки определенность. Костя полон идей и планов. Я скрепя сердце соглашаюсь попробовать — у меня и своей работы выше головы, но не могу отказать любимому другу. Завтра едем к Гоше.

Гоша руками машет и все время повторяет: «Да там все элементарно. Не бином Ньютона». Знает ли он, что такое бином Ньютона, я не уверен. «Есть районное объединение автосервисов». Ну вот появилась корова, которую следует доить. «Головная контора в Люберцах, а сами автосервисы разбросаны по всему району. Я придумал сделать сеть сбора данных. Саму сеть будут делать другие люди. Они предлагают радиорелейную связь. А от вас я хочу вот что. В каждом автосервисе ставим компьютер и на него программу ввода данных — детали всякие, накладные, расходные, сколько, чего, почем, заносим в машину и данные по сети передаем на центральный компьютер. А там их собираем и отчеты выводим на принтер. Информация передается оперативно. Все все знают. Красота! Я сразу плачу авансом половину стоимости программ. Три тысячи». Костя смотрит на меня. Он ничего не понимает. Я все понимаю. Работать не будет. По тысяче причин. Но продолжаю слушать, поскольку наша цель не запустить систему, а деньги получить. А это не одно и то же. Я уточняю: «Какие компьютеры вы собираетесь ставить в автосервисах?» — «Специально для этого закупаем партию компьютеров БК-0010». — «Это что за зверь?» — «Школьные машины. Для компьютерных классов. Сейчас их производство мощно разворачивается. Они дешевые, но от них много и не надо. Ввести данные и сохранить на бытовом кассетном магнитофоне. А центральная машина — ЕС-1041 — советская персоналка». — «Эту я как раз знаю. А как передавать?» — «Ребята, которые сеть делают, установят устройства, которые считывают данные с БК и передают в сеть». — «Нам надо подумать». — «Вы только думайте быстро. А то мы другим отдадим, желающих-то полно кругом». Мы откланиваемся. Выходим на улицу.

Костя смотрит на меня выжидающе: это его первый проект, он на него очень рассчитывает. Надеется, что это такое мощное начало, а дальше все будет круче и круче, вперед и вверх, а там… Ну ясно, что там — золотые горы свободы. Деньги сразу предлагают — и это не зарплата на филфаке. Даже сравнивать неудобно.

Я молчу. Опять разводилово. Ох, да когда же мы хоть что-то дельное напишем!

— Ну, не молчи. Что ты думаешь?

— Костя, работать ничего не будет. Сеть они не сделают. Какие, блин, радиорелейки? Они что, прифигели там? А если не прифигели и сами все понимают, значит, делать и не будут.

— Но почему ты все время думаешь про сеть? Это же не наша задача.

— Если бы это была наша задача, я бы сразу ушел и не думал бы, и не молчал. В том-то и дело, что можно попробовать проскочить.

— Знаешь, у меня последнее время с деньгами трудности. Но это не главное, просто хочется попробовать серьезное дело.

— Хорошо. Давай попробуем. Звони этому Гоше. Только пусть уж они нам эти Бэкашки дают.

Аванс мы получили буквально на следующий день. А дальше весь проект лег, естественно, на меня, поскольку Костя, во-первых, был очень занят, а во-вторых, ничего делать толком не умел.

Привезли две Бэкашки. Поставили на мой рабочий стол прямо в родной кооперации. Женя посмотрел, послушал мой печальный рассказ, головой покивал и сказал: «Ох, ребята, похоже, вы вляпались». — «Похоже. Ну что же делать, если такова непреодолимая сила обстоятельств». Каких именно обстоятельств, я уточнять не стал.

Программа для ввода данных на Бэкашке была простейшая. Но Бэкашки эти делали люди, которые и не рассчитывали, что на этом металлоломе кто-то будет работать. Тем более программы писать. Там все было сделано не для работы, а для ее демонстрации.

Короче, ситуация оказалась элементарная, потому что ответ был один — прямой и строгий — аванс надо возвращать. Я-то свою половину вернул бы тут же, но ведь и Косте пришлось бы поступить также.

Пришел коллега Сорочкин — крутой профессионал. Я говорю: «Вот такая жопа нарисовалась». Сорочкин взял листочки с документацией. Покрутил. «Эту жопу можно объехать, но на очень хромой козе. Гонишь графическую память поганой метлой, чтобы оперативку не засирала — и вот у тебя 27 кило для ассемблерной программы и для твоих данных. И можешь писать и ни в чем себе не отказывать. Ассемблер здесь от PDP, ты его должен помнить. Документацию я тебе дам. Но ассемблировать, это тебе не на Бэйсике лабать. Пошли ты по матери эту затею».