Еще одно движение в мою сторону, и я лично отвезу эти бумаги вашему мужу. Хотите провести остаток жизни в монастыре, мадам маркиза Вэнкс? Если я услышу хоть одну сплетню о себе и своей невесте… Надеюсь, мы поняли друг друга.

Лицо баронессы исказилось, на глаза набежали слезы, она смотрела на барона с ненавистью и злобой. Генри порадовался, что с мадам наконец слетела маска. Музыка стихла, пары расходились.

-- Пойдемте, маркиза, я отведу вас к мужу.

-- Мне дурно!

-- Вам вызовут лекаря, мадам, – Генри даже почувствовал некое раскаяние за разговор. Впрочем, весьма легкое.

Пусть Аделаида и была дрянью, но она все же высокородная женщина. А женщины, как всем известно, хрупки и безмозглы. Им следует многое прощать.

Впрочем, вряд ли они еще увидятся с мадам. Теперь забота о ней лежит на маркизе Вэнксе. Иметь членом семьи такую гадину врагу не пожелаешь, а для него, барона Хоггера, все сложилось наилучшим образом.

Так что, к сожалению, окончание свадьбы было омрачено еще и обмороком невесты. Впрочем, гости сочувствовали и понимали волнение молодой дамы, потому ей вызвали домашнего лекаря, который и прописал невесте покой.

Гости повздыхали и начали расходиться, маркиз провожал их, выслушивая чуть ехидные слова сочувствия от подвыпивших мужчин. Дамы просто прятали ехидные улыбки.

Впрочем, сам маркиз в глубине души был даже доволен таким исходом: свадебный пир утомителен, а проклятый возраст нельзя списывать со счетов. Завтра он отдохнет, наберется сил и предоставит мадам все доказательства своей любви и мужской состоятельности.

Все же брак со столь привлекательной девицей хорошего рода весьма хорошо скажется на его положении в свете. Есть же разница -- быть старым скучным вдовцом или обожаемым мужем прелестной маркизы Вэнкс.

***

Сонный Йохан помогал барону раздеться, а сам Генри Хоггер обдумывал случившуюся час назад сцену и все разговоры, что произошли чуть позднее.

«Аделаида, конечно, гадина, но ведь и эта самая Анжелина не лучше. Бывают у девиц обмороки, тут не поспорить - они создания хлипкие. Только уж больно организованно нас искать стали, да и мать ее прибежала не одна, а с целой толпой свидетелей… Так что девица заранее готовилась, это понятно. Не иначе, Бог меня, дурака, миловал. Запросто сегодня могли бы помолвку объявить…

И не помогли бы мне в этот момент никакие мои заготовки. Маркиз мог бы потребовать брака во избежание скандала в доме. И куда бы я делся?

Но Элиз-то какова! Откуда она там и взялась? Следила? За мной следила? Может быть, она ревнует?! – тут настроение барона даже слегка улучшилось. Но мысль – штука сложная и не всегда подвластная человеку. Она текла дальше вольно и свободно: -- Нет, вряд ли… Не вела бы себя так, если бы ревновала… Хорошо, что она подвернулась там. Ей же известно, что про помолвку нашу я соврал. Ну подарю ей несколько монет, и все довольны будут. Хотя, конечно, сплетен все равно не избежать… Зато второй Аделаиды в Эдвенче не будет. А теперь хотя бы понятно, как отец женился на этой…»

Барон отпустил лакея досыпать, плотнее завернулся в халат и сел у камина. Сон не шел.

«А ведь такая хозяйка, как Элиз, была бы… Да нет, это немыслимо. Или… Отказаться от помолвки я могу в любой момент. А может быть, и не стоит этого делать? Она ведь не отрицала при людях, что сказала “да”. Ну, то есть, конечно, она ничего не говорила… Господи, вразуми! Я совсем запутался! Если я предложу ей настоящий брак, разумеется, она согласится! Или нет? Да смешно даже думать, что нищая дворянка с такой репутацией откажется… Хотя, если думать об Элиз, никогда нельзя быть уверенным, как она поведет себя…»

***

Завтрак был совсем поздний. Гости отсыпались после вчерашнего веселья и тихо, не прощаясь, разъезжались по домам: у молодоженов начинался медовый месяц, и беспокоить их считалось неприличным.

Лакей барона, Йохан постучал в дверь:

-- Леди Элиз, господин барон, просит вас прийти в зимний сад.

Я оставила Белку на Дебби и отправилась в сад. Как я и думала, барон сидел на том самом диванчике.

-- Доброе утро, господин барон. Вас потянуло на место «преступления»?

Я сперва ляпнула эту незамысловатую шутку, а уж потом испугалась, не обиделся ли? Что-то он больно хмур. Может, просто не выспался?

-- Леди Элиз, я благодарен вам за помощь и поддержку. Как вы понимаете, жениться на леди Дарлингтон не входило в мои планы.

Он встал мне навстречу, и теперь мы медленно шли по той самой дорожке, что выходила в большой зал. Я протянула ему флакончик леди.

-- Вот.

-- Что это?

-- Это хрупкая леди Дарлингтон выкинула за спинку диванчика, пока вы махали на нее веером. Это – нюхательные соли. Видите, там цепочка?

-- И что?

Я поразилась его бестолковости и терпеливо пояснила:

-- Это нюхательные соли. Они помогают от дурноты и обморока, если их понюхать. Дамы, обычно, носят такое в карманах. Но именно этот флакончик сделан как украшение, и он крепится к браслету. Если женщине становится дурно, она первым делом нюхает эту гадость. А ваша леди Дарлингтон выкинула флакон, чтобы вы не смогли ей сунуть его под нос. Иначе ей пришлось бы прийти в себя. Так что никакое сознание девушка не теряла, а избавилась от игрушки вполне осознанно.

Барон покрутил в руках шарик в золотой оправе и раздраженно кинул его куда-то в глубину растений.

-- В общем-то, я это понял и сам. К сожалению, я непростительно растерялся… Кстати, а что делали в саду вы?

-- Я догоняла Белку. А потом просто испугалась, когда услышала голоса. Прислуге, да еще и чужой, как вы понимаете, негоже прогуливаться в саду.

-- Белка – это то существо, что вы держали на руках?