что-то звучно чиркнуло по мешку и сильно ударило ее в правый бок. Боли не было, только быстро распространяющееся онемение и ощущение жара от крови, стекающей по телу. Она терпела, яростно расстреливая остатками патронов. Когда же она потянулась за последним рожком, пуля пробила ей предплечье. Рожок упал на землю. Кисть руки повисла на уцелевшей полоске кожи. Карина покинула свою огневую точку и поспешила к двери склада, оставляя за собой тонкий кровавый след на снегу. Когда она открывала дверь, еще одна пуля пронзила ее левое плечо.

* * *

Капитан Ретт Дональдсон из флотского спецназа «Морские котики» осторожно приближался к двери ветхого складского здания. Двое морских пехотинцев следовали за ним. Переступив через труп русского сержанта, капитан пинком распахнул дверь и ворвался внутрь. В помещении оказалась лишь молодая женщина-офицер.

Она сидела рядом с целью их рейда – оборудованием дистанционного управления системой «Наводнение». Сломанная рука девушки беспомощно висела, с нее капала кровь, собравшаяся уже в лужицу у нее под ногами. Здоровой рукой девушка поправляла прическу, глядя на свое отражение на выключенном экране дисплея. Как ни странно, она встретила незваных американских гостей, наставивших на нее сразу несколько стволов, улыбкой, как бы приветствуя их.

Дональдсон выдохнул с облегчением, но спокойно вдохнуть у него не получилось – девушка, на погонах полевой формы которой он рассмотрел по одной звездочке средних размеров, отняла руку от волос, взяла какой-то темный яйцевидный предмет, лежавший рядом с клавиатурой, и выразительно покачала им перед собой. Дональдсон с одного взгляда узнал боеприпас объемного взрыва; такие маленькие гранаты делали для того, чтобы бросать их вручную с вертолетов. Взрыв ее осуществлялся сложно, в два приема: первый взрыв, происходивший в полуметре от земли по сигналу лазерного дальномера, выбрасывал облако взрывчатого газа, а затем срабатывал детонатор, вызывавший объемный взрыв. И капитан никак не мог выбраться из радиуса этого взрыва, даже будь он стрелой в полете.

Поэтому он взялся за увещевания и сказал, выставив вперед согнутую в локте руку раскрытой ладонью вверх – традиционный жест демонстрации миролюбия:

– Не волнуйтесь, мэм майор. Не стоит принимать поспешных решений, руководствуясь эмоциями. – Он махнул рукой подчиненным, и те опустили стволы автоматов в пол. – Поверьте, ваши ранения не так опасны, как вам кажется. Вы получите наилучшую медицинскую помощь. Вас будут лечить в лучших госпиталях Германии, а потом вы вернетесь домой при первом же обмене пленными.

Майор снова улыбнулась, и это придало Дональдсону уверенности.

– Право, такое варварство вовсе ни к чему. Ведь у нас цивилизованная война. Еще двадцать дней назад, когда мы перешли русскую границу, я твердо знал, что все будет работать гладко, как хорошие часики. За это время мы практически уничтожили ваши огневые силы. А немногочисленные очаги такого вот сопротивления – не более чем салют в честь этого славного похода. Как хорошие часики, верно? Так что вовсе ни к чему…

– Я могу напомнить вам о еще более гладком начале войны, – перебила его майор на безупречном английском языке. Ее обворожительным голосом могли бы говорить небеса, он мог бы заставить пламя погаснуть, а железо – расплавиться. – Это происходило на прекрасном пляже, где росли пальмы, между которыми были растянуты приветственные плакаты. Красивые девушки с распущенными, длинными, до пояса, волосами, в шуршащих на ходу шелковых брюках ходили среди молодых солдат и украшали их венками и гирляндами красно-розовых цветов и застенчиво улыбались изумленным мальчикам… Вы знаете, что это была за высадка?

Дональдсон растерянно мотнул головой.

– Восьмое марта 1965 года, девять утра. Американские морские пехотинцы высадились на Китайский пляж в Дананге. Так началась ваша Вьетнамская война.

Дональдсон почувствовал себя так, будто его голышом окунули в снег. Наигранного спокойствия как не бывало; его дыхание участилось, а голос задрожал.

– Нет, майор, вы несправедливы. Мы почти никого не убиваем, убивают в основном они. – Он указал в окно на висевшие низко над заснеженной землей вертолеты. – Этим занимаются пилоты, а еще больше – джентльмены с космических баз, которые на своих компьютерах управляют ракетами. Но все они тоже хорошие люди. Ведь их цели – просто красивые маленькие цветные значки на экране. Нужно нажать кнопку или щелкнуть мышью, немного подождать – и значок исчезнет. Все они – цивилизованные люди. Уверяю вас, они не злые, им не нравится причинять другим людям боль или делать с ними еще что-нибудь нехорошее… Вы меня слушаете?

Майор кивнула и еще раз улыбнулась. И кто там говорил, что боги смерти должны быть уродливыми и страшными?

– У меня есть девушка. Она пишет диссертацию доктора философии в Мэрилендском университете. Она такая же красивая, как вы, правда, участвует в антивоенном движении… – Зря я не послушал ее, – вдруг подумал Дональдсон. – Вы меня слушаете? Скажите что-нибудь, прошу вас.

Майор в последний раз одарила врага своей обворожительной улыбкой.

– Капитан, я выполняю свой долг.

* * *

В подразделении из резерва российской 104-й мотострелковой дивизии никто не знал, что они находились в полукилометре от пункта управления излучателем «Наводнение». Сначала там услышали негромкий взрыв и увидели, как маленький домик-склад, одиноко торчавший посреди обширных пустых полей, окутался облаком белого тумана. И сразу же земля сотряслась от в сто раз более сильного грохота. На месте домика возник огромный огненный шар, пламя, окутанное черным дымом, поднялось высоко, превратившись в огромное грибовидное облако, похожее на цветок жизненной силы, распускающийся на просторах между небом и землей.

11 января, Генеральный штаб Вооруженных сил Российской Федерации

– Я и сам знаю, чего вы хотите. Так что не тратьте слов понапрасну, говорите прямо, – сказал маршал Левченко командующему Кавказской армией.

– Я хочу, чтобы электромагнитное подавление, которое вели последние двое суток, продлили еще на четыре дня.

– Вам наверняка известно, что семьдесят процентов наших радиоподавляющих устройств уничтожено вместе с личным составом. Я не могу гарантировать вам даже четырех часов!

– В этом случае наша армия не сможет вовремя прибыть на позиции. Авиаудары НАТО страшно мешают маневрировать большими силами.

– Боюсь, если так, то единственный выход – застрелиться. Враги прут на Москву. Они уже на тех же рубежах, которых семьдесят лет назад достиг Гудериан.

– Москва выстоит, – чуть слышно сказал командующий Кавказской армией, выходя от маршала.

12 января, Московский оборонительный рубеж

Командир Таманской дивизии генерал-майор Фелитов точно знал, что его линия обороны выдержит не более одной атаки.

Интенсивность вражеских авиаударов и дальнобойных обстрелов постепенно возрастала, а российское воздушное прикрытие неуклонно уменьшалось. У дивизии осталось мало танков и боевых вертолетов; последняя битва будет вестись