– Сделал что?

Джонатан никогда не позволял себе думать об обаянии Роупера. Общаясь с человеком, Роупер давал понять, что тот может сказать ему все что угодно, не рискуя согнать с его лица улыбку.

– Выручили старину Дэниэла. Одному парню вы когда-то свернули голову, а моего спасли. Вы обокрали Майстера, а почему не меня? Почему вы не просите денег? – Он говорил тоном обманутого, почти оскорбленного человека. – Я заплачу вам. Не важно, что вы там натворили, главное – вы спасли Дэниэла. Когда дело касается мальчика, моя щедрость безгранична.

– Я сделал это не ради денег. Вы меня заштопали. Ухаживали за мной. Были ко мне добры. Я просто уеду.

– Какими языками вы владеете? – спросил Роупер, взяв из папки лист бумаги, просматривая и откладывая в сторону.

– Французским. Немецким. Испанским.

– Дураки эти лингвисты. Нечего им сказать на одном языке, так они учат другой, чтобы и на нем ничего путного не сказать. А арабский?

– Нет.

– Почему? Вы были там достаточно долго.

– Только отдельные фразы. Элементарные вещи.

– Надо было вступить в связь с арабской женщиной. Может, вы так и поступили? Вы случайно не знали Фрэдди Хамида? Он мой друг. Возможно, диковат. Его семья владеет заведением, где вы работали. Держит лошадей.

– Он входил в правление гостиницы.

– По мнению Фрэдди, вы совершенный монах. Образец безукоризненного поведения. Как вы там оказались?

– Случайно. Прочитал объявление на доске в школе по обслуживанию, как раз в день окончания. Мне всегда хотелось посмотреть Ближний Восток, вот я и подал заявление.

– У Фрэдди была подруга. Старше его. Замечательная женщина. Слишком сердечная для него. Бывала с ним на бегах и в яхт-клубе. Ее звали Софи. Когда-нибудь видели?

– Ее убили, – сказал Джонатан.

– Верно. Накануне вашего отъезда. Вы встречались с ней?

– Она занимала комнаты на крыше отеля. Все знали, что она женщина Хамида.

– И ваша?

Ясные умные глаза не таили угрозы. Наоборот, выражали одобрение. Предлагали понимание и поддержку.

– Конечно, нет.

– Почему «конечно»?

– Потому что я не сумасшедший. Даже если бы она того и пожелала.

– А почему бы и нет? Горячая арабская кровь, зрелая женщина, обожающая постель. Приятный молодой человек. Бог знает, Фрэдди – не живопись маслом. Кто же ее убил?

– Когда я уезжал, дело расследовалось. Не знаю, арестовали кого-нибудь или нет. Предполагали, что кто-то чужой залез, а она его застала, вот он ее и убил.

– Так это были в самом деле не вы? – Умные ясные глаза приглашали разделить шутку. Улыбка дельфина.

– Нет.

– Уверены?

– Поговаривали, что это Фрэдди.

– Но с какой стати?

– Не сам, а кого-нибудь нанял. Говорят, она как-то его предала.

Роупер забавлялся.

– Но все-таки не с вами?

– Боюсь, что нет.

Роупер улыбался, как и Джонатан.

– Корки не может вас раскусить. Он парень подозрительный. Вы его настораживаете. Говорит, по всем данным – один человек, а на поверку – другой. Что у вас еще за пазухой? Есть что-то, о чем мы не знаем? И полиция тоже? Вы кого-нибудь еще прикончили?

– Я не искал неприятностей. Они случались со мной, и я реагировал.

– Да, разумеется, вы реагировали. Говорят, вы участвовали в опознании тела Софи. Правда?

– Да.

– Неприятная обязанность…

– Кто-то должен был это сделать.

– Фрэдди был очень признателен. Сказал, чтобы при встрече я вас поблагодарил. Без свидетелей, конечно. Он опасался, что ему самому придется идти. Это чересчур щекочет нервы.

Был ли Джонатан наконец близок к ненависти? В лице Роупера ничего не переменилось.

Коркоран на цыпочках вернулся в комнату и присел на диван.

Манера Роупера тут же неуловимо изменилась, он начал играть на публику.

– Корабль, на котором вы приплыли в Канаду. Как он назывался? – доверительным тоном продолжил он.

– «Звезда Вифлеема».

– Где зарегистрирован?

– В Саут-Шилдсе.

– Как достали койку? Непросто получить место на жалком, маленьком суденышке…

– Я готовил.

Оставаясь за кулисами, Коркоран был, однако, не в силах сдержаться.

– Одной рукой? – спросил он.

– Я носил резиновые перчатки.

– Как вы туда устроились? – повторил свой вопрос Роупер.

– Подкупил повара, и капитан взял меня сверх штата.

– Имя?

– Гревилл.

– Вашего агента зовут Билли Борн. Агент по найму, Ньюпорт, Род-Айленд, – продолжал Роупер. – Как вы вышли на Борна?

– Его все знают. Спросите любого из нас.

– «Нас»?

– Из обслуги.

– У тебя под рукой факс от Билли, Коркс? Отзывается хорошо, не так ли? Много елея, если не ошибаюсь.

– О, Билли Борн обожает его, – кисло подтвердил Коркоран. – Ламон само совершенство. Готовит, обслуживает, не тронет ни серебра, ни гостей, тут как тут по первому зову и не задержится дольше положенного. В общем, стоит на сияющем пьедестале.

– Ну а другие отзывы? Не все так цветисты?

– Детские сказки, шеф, – буркнул Коркоран. – Сплошной вздор.

– Пустили им пыль в глаза, а, Пайн?

– Да.

– Тот парень, которому вы расплющили руку той ночью. Видели его раньше?

– Нет.

– Когда-нибудь вечером у Мама Лоу?

– Нет.

– Никогда не плавали на его лодке? Не готовили ему? Не перевозили по его поручению наркотики?

В вопросах не слышалось угрозы, течение беседы не ускорялось. Дружеская улыбка Роупера не оставляла его, даже когда Коркоран злился и брюзжал у него над ухом.

– Нет, – твердо ответил Джонатан.

– Убивали для него или крали?

– Нет.

– А как насчет сообщника?

– Нет.

– Нам пришла в голову мысль, что вы должны были быть третьим, но решили все переиграть. Возможно, именно по этой причине вы так поработали над ним. Чтобы показать, что вы святее папы. Понимаете, о чем я?

– Идиотизм какой-то! – резко сказал Джонатан. Он внутренне собрался. – Честно говоря, похоже на издевательство. – И более спокойно произнес: – Вы должны взять эти слова обратно. Почему я должен все это слушать?