– Как?

– Есть два способа. Первый очень простой. Это Найалл. Он действует на нас с того самого момента, как мы познакомились, и он все время был с нами – физически присутствовал рядом, – и все же ты никак его не замечал. Даже не подозревал о его существовании.

– Для меня это не доказательство, – сказал Грей. – Все это можно объяснить по-разному. Итак, он все время был с нами и, невидимый, всюду совал свой нос? А может, его не было вовсе? Может, я ни разу не заметил его лишь потому, что он и близко к нам не подходил?

– Я знала, что ты так скажешь. – Сью выглядела взволнованной, но настроенной весьма решительно.

– Должен предупредить, что я долгое время всерьез задавался вопросом, существует ли Найалл на самом деле, – сказал Грей. – Теперь для меня это вопрос решенный. Но ты ведь всего лишь рассказывала мне о нем. С тех пор как я выписался, ты поминаешь его только в прошедшем времени. А теперь ты и сама говоришь, что давно его не видела.

– Это правда.

– Как насчет второго доказательства?

Она перестала метаться по комнате.

– Оно много сложнее. Я голодна. Я купила кое-что на обед. Смертельно надоели рестораны, так хочется хоть иногда пообедать дома.

Она достала сумки с продуктами и поставила на плиту две кастрюли.

– Расскажи, пока будешь готовить, – сказал Грей.

– Это я могу только показать. Сиди пока и не путайся у меня под ногами.

Грей подчинился и затих в ее офисном кресле, медленно вращаясь то вправо, то влево. Она готовила для него всего раз или два, но ему нравилось смотреть, как она это делает. Ему было приятно видеть Сью, занятую самыми обычными, повседневными делами, а случалось это редко: слишком много времени отнимали не вполне обычные проблемы.

И все же, пока она готовила, Грей не выдержал и спросил:

– Интересно, где Найалл может быть сейчас?

– Я ждала, когда ты об этом спросишь. – Она даже не повернулась, чтобы взглянуть на него. – По-твоему, это так уж важно?

– Ты говоришь, он не собирается оставлять тебя в покое.

– Он и не оставит. – Она крошила овощи и опускала небольшими порциями в паровую кастрюлю. – Он может быть сейчас здесь, в этой комнате. Это все, что я знаю. Если он здесь, я мало что могу с этим сделать. Но что я могу – и уже сделала, – это изменить свое отношение к проблеме. Наконец-то я осознала свою главную ошибку: я все время позволяла Найаллу чувствовать, что это для меня важно. Теперь мне все равно. Он может быть где угодно и делать что угодно. В сущности, совершенно не важно, здесь он или нет, достаточно знать, что он на это способен. Это все равно как если бы он был здесь на самом деле. Я допускаю, что все эти дни он следует за мной по пятам, куда бы я ни шла. Я считаю само собой разумеющимся, что он следит за мной, подслушивает, знает все, что я говорю, видит все, что я делаю. Теперь мне безразлично, так это или нет. Он не мешает мне жить, и с меня довольно.

Она уменьшила газ, закрыла кастрюли крышками и сказала:

– Порядок. Через десять минут обед будет готов. А потом давай прогуляемся.

Днем шел дождь, но вечер выдался ясный. Проносились автомобили, оглашая ревом влажно блестевшую улицу. Они миновали несколько пабов, прошли мимо открытого допоздна газетного киоска, оставили позади индийский ресторан с голубой неоновой вывеской. Вскоре они уже шли по широкому тротуару мимо жилых домов на склоне Крауч-Хилл. Внизу сверкали огни северного Лондона. Над головой авиалайнер с яркими бортовыми огнями пересек небосклон и начал снижаться, направляясь на посадку в Хитроу, в нескольких милях к западу.

– Мы идем куда-то в определенное место? – спросил Грей.

– Нет, все зависит от тебя.

– Как насчет того, чтобы обойти квартал и вернуться назад, к тебе?

Сью остановилась под фонарем.

– Ты говорил, что желаешь доказательств. Я могу их представить. Готов ли ты после этого принять правду такой, какова она есть?

– Если доказательства будут вескими.

– Будут. Посмотри на меня, Ричард. Ты видишь во мне что-нибудь особенное?

Он оглядел ее в ярко-оранжевом свете натриевой лампы.

– Ты выглядишь совершенно обычно при этом освещении.

– Я невидима с тех пор, как мы вышли из дома.

– Сью, но я же по-прежнему могу тебя видеть.

– Зато остальные не могут. И вот что я намерена сделать: сейчас ты тоже станешь невидимым, а потом мы заглянем в один из этих домов.

– Ты это серьезно?

– Вполне.

– Ладно, но загвоздка во мне.

– Ничего подобного. – Она взяла его за руку. – Теперь ты тоже невидим. Все, к чему я прикасаюсь, становится невидимым.

Он не мог удержаться и оглядел себя: грудь и ноги, все на месте. Мимо, мигая левым поворотником, промчался автомобиль и окатил их дождем мелких брызг.

Сью сказала:

– Ни один человек не может нас видеть. Единственное, что ты должен делать, – это держать меня за руку. Не отпускай руку, что бы ни произошло.

Она еще крепче сжала его ладонь.

– Отлично, теперь выбирай дом.

Ее голос стал очень серьезным и звенел от возбуждения. Грей почувствовал, как ее волнение передается ему.

– Как насчет вон того?

Они оглядели дом. Почти все окна были темными, только на верхнем этаже сквозь занавески пробивался слабый красноватый отсвет.

– Похоже на многоквартирный дом, – сказала Сью. – Давай поищем другой.

Сью с Греем двинулись дальше, держась за руки и вглядываясь в окна. Они подходили к парадным дверям, но возле каждой было несколько звонков и висели списки жильцов. Сью предложила поискать еще. Чем больше квартир в доме, тем больше запертых дверей внутри. В конце квартала они наконец увидели то, что искали, – дом с неосвещенным крыльцом и единственным звонком. За занавесками гостиной голубовато светился экран телевизора.

– Этот подойдет, – сказала Сью. – Будем надеяться, что заперты не все двери.

– Я думал, придется разбить окно.

– Мы можем делать все, что угодно, но я предпочитаю ничего не портить.

Они вошли в сад и двинулись вдоль дома по узкой дорожке, осторожно пробираясь мимо вымокших деревьев и кустарников. Комната первого этажа на задней стороне дома была ярко освещена лампой дневного света. Сью толкнула дверь, и та легко поддалась.

– Мы можем пробыть в доме долго, – сказала Сью. – Ни в коем случае не отпускай руку.

Она широко распахнула дверь и вошла. Грей, шедший следом, закрыл за собой дверь. Они попали на кухню. Две женщины стояли у стола, прислонившись спиной к столешнице, одна держала на руках спящего младенца. На другом столе перед ними стояли два дешевых стеклянных стакана с пивом и пепельница, в которой дымилась недокуренная сигарета. Ребенок постарше, в грязном подгузнике и замызганной рубашонке, сидя на пластиковых плитках пола, играл с машинкой и деревянными кубиками.