Очнулась я на большом камне, неприятно холодившем спину, и не узнала местности. Она не стала веселей, наоборот, выглядела более мрачной. Я находилась в узком ущелье, а вокруг вздымались отвесные черные скалы. Кругом были только камни, а напротив стояла Мила, с торжествующей улыбкой она смотрела на меня. В ее лице я заметила нечто новое и в то же время очень знакомое. У меня все похолодело внутри, и я вспомнила, у кого видела этот взгляд: черный шаман, находясь в колодках, вот так, с усмешкой, смотрел на меня.

– Нечего рассиживаться, вставай и идем! – Мила говорила жестко, приказным тоном.

– Где мы? Куда ты хочешь меня вести?

Мой голос дрожал, и я с силой сжала пальцы в кулак, больно уколов ладонь ногтями. Нет, я не проснулась, но эта боль помогла мне прийти в себя.

– Здесь одна дорога, и ведет она в Долину заблудших душ.

– Зачем мы туда пойдем?

– Ради воскрешения черного шамана. Встретившись, две души позволят ему заново родиться и сделают его еще могущественнее.

– Никуда я не пойду! – заявила я и увидела, что глаза Милы стали подобны огненным уголькам, а взгляд парализовал мою волю.

Как могла, я сопротивлялась этому, но силы мои таяли. Я понимала, что ей нужно мое тело, и удивлялась, почему до сих пор шаману не удалось добиться своего. Ведь я видела, как легко и просто у него получилось с Метелкиным и Кайсаровым. На меня легла тень, я подняла голову и застыла в ужасе: сверху пикировало чудовище – крылатое человекоподобное существо с оскалившейся в смехе козлиноподобной рожей и большими перепончатыми крыльями.

– Покорись мне, и тогда ты не станешь обедом для сульи, – вкрадчиво произнесла Мила.

Летающий монстр все приближался, его рот кривился в плотоядной ухмылке.

– Я согласна! – в ужасе крикнула я и услышала торжествующий смех Милы.

Вдруг летающий монстр жалобно вскрикнул, его пике перешло в беспорядочное падение, казалось, его туша вот-вот раздавит меня…

Меня с силой швырнуло в сторону, словно невидимый великан решил использовать меня вместо мячика. Я больно приземлилась на камни метрах в пяти от места, где стояла. Летающий монстр почти у самой земли перестал падать и, тяжело взмахивая крыльями, попытался набрать высоту, но это ему плохо удавалось. Движениями монстр теперь напоминал подбитый самолет, пытающийся выбраться с враждебной территории. С трудом перевалив через острые скалы, чуть не касаясь их крыльями, он пропал из моего поля зрения. Я оглянулась на Милу, но ее не было. Она непонятным образом исчезла за то время, что я следила за ее летающим дьявольским подручным. Меня стало колотить, руки ходили ходуном, ноги не держали, и я сползла на землю и закрыла глаза…

3

Мое беспамятство переходит в легкий сон, и я вижу Егора, бегущего по степи мне навстречу. Он радостно смеется, я раскрываю ему объятия, как вдруг с неба на него падает летающий монстр, подхватывает и уносится ввысь.

– Егор! – что есть силы кричу я, словно этим могу спасти его, и прихожу в себя.

Я лежу на спальнике, неподалеку стоит грузовой автомобиль «ГАЗ-66», а в двух шагах возятся с костром Гоша и Дамирхан. В котелке над костром что-то варится. Все тело болит, словно его пропустили через жернова. С трудом приподнимаюсь и сажусь.

– Проснулась? – Гоша оборачивается ко мне и скалит зубы в улыбке.

Я оглядываюсь: кругом безрадостный, но знакомый пейзаж плоскогорья Укок. Прямо передо мной пятиглавая вершина священной горы, только я запамятовала ее название – уж больно оно мудреное. Проследив за моим взглядом, Гоша подсказывает:

– Табын-Богдо-Ола.

– Как я сюда попала? Где Мила? Где все остальные?

– Почему тебя интересует Мила? – Гоша смеется, и тут я обращаю внимание на то, что у него глаза словно льдинки.

Он холодно смотрит на меня, так смотрит мясник на свинью перед тем, как ее зарезать. Мое сердце сжимается от страха – мне кажется, что следует ожидать продолжения и оно мне не понравится.

Вскочить на ноги и бежать? Куда? Когда-то я неплохо бегала, занималась легкой атлетикой. Мне вспомнилось, как два года тому назад ночью, в Полесье я бежала по лесу, спасаясь от оборотней. Тогда мне это удалось… Я оглядываюсь.

– Гоша, что ты мучаешь девушку? – Дамирхан говорит, не поднимая головы, мешая ложкой в котелке. – Ты ведь получил разрешение на разговор с ней.

Пахнет довольно вкусно, и, несмотря на серьезность обстановки, я понимаю, что очень голодна.

– Что за разрешение? – Я невольно втягиваю в ноздри вкусно пахнущий воздух. – Чье?

Гоша по-прежнему изучающе смотрит на меня, у него вид учителя, собирающегося рассказать сложный материал ученику-дебилу и заранее уверенного, что его не поймут. Он все же решается:

– Буду оперировать более или менее понятными тебе терминами. Разрешение получено из Шамбалы.

Я смотрю на него, как на идиота, он на меня – как на тупоумную.

– Это та Шамбала, которую не могли разыскать экспедиции Сталина и Гитлера?

– Она самая.

– Группа старцев, обладающих всеобщим знанием и способных влиять на развитие мира? – уточняю я.

Гоша и Дамирхан переглядываются, при этом Гоша тяжко вздыхает. Видимо, в его глазах я выгляжу ужасной тупицей. А он понимает, кем представляется мне?

– Постараюсь пояснить на аналогичных примерах. Где мы сейчас находимся?

– В степи. – Вижу, что Гоша недовольно кривится, и уточняю: – На Укоке.

– Что это?

– Плоскогорье.

– Какой «бигборд» ты видела при въезде на плоскогорье Укок?

Похоже, терпение Гоши истекает с молниеносной быстротой, столкнувшейся с моим тугодумием. Откуда мне знать, чего он от меня хочет?

– Зона покоя Укок, – безнадежным тоном выговариваю я.

– Вот-вот! – сияет Гоша. – Очень тепло! А кто ее объявил зоной покоя?

– Это решение ООН, – вспоминаю я написанное на плакате. – В селении Джазатор даже находится представительство ЮНЕСКО, отслеживающее, что происходит в заповеднике «Зона покоя Укок» – Ukok Quiet Zonе, – решаю блеснуть я знанием английского.

– Горячо! – радуется Гоша, как будто я доказала теорему Ферма (по правде говоря, я не знаю, что это за теорема). – Теперь, Иванна, представь себе, что вся наша Земля – это зона покоя.

– Не представляю, – признаюсь я. – Какой тут покой, когда то и дело возникают войны, экономические кризисы, голод, великое потепление, глобальные катастрофы? Это все равно что объявить зоной покоя студенческое общежитие в день получения стипендии!

– Покой относительно Земли означает внешнее невмешательство в ход естественного развития человечества.

– Не знаю, кто придумал такую чушь. Мне кажется, что человечество за то, что оно сотворило с природой, надо выпороть или поставить на колени. На горох!