Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В этом случае, боюсь, мне придется запретить тебе что-либо предпринимать.
Щеки Бранди покрылись красными пятнами.
— Ты хочешь запретить мне? Я не ребенок. И ты не сможешь мне приказать не делать того, что я считаю нужным. Только мне, и никому больше, решать — созывать это собрание или нет.
Дезмонд плотно сжал губы, явно стараясь взять себя в руки.
— Я прошу простить меня, Брандис, — наконец удалось ему произнести. — Я не хотел, чтобы мои слова показались тебе суровыми. В мои намерения не входит что-то диктовать тебе, я думал лишь направлять тебя. — Вымученно улыбнувшись, он схватил ее за руку. — И беспокоюсь я в первую очередь о тебе, а вовсе не о тех аристократах. Я хочу оградить тебя от насмешек общества, которые, знаешь ты это или нет, могут разрушить твою репутацию, а следовательно, и будущее. А я хочу обеспечить твое будущее, малышка, заботиться о тебе и сделать тебя счастливой.
Бранди холодно высвободила пальцы из руки Дезмонда.
— Благодарю, Дезмонд. Я очень ценю, что ты так близко принимаешь к сердцу мои интересы.
Он нахмурился:
— Ты ценишь это, но, по-моему, не очень довольна.
— Не то чтобы недовольна, просто…
— Ты злишься на меня не только потому, что я против собрания, но еще из-за военного министерства, — догадался он. — Брандис, я знаю, ты наверняка считаешь мои действия непростительными. И, наверное, так оно и есть. Но мы оба знаем, что Квентин гораздо счастливее, когда на нем военный мундир. После возвращения в Котсуолд он с головой ушел в расследование, которое может оказаться опасным. Я искренне верю, что для него гораздо лучше в какой-нибудь колонии защищать интересы Англии, чем подвергаться риску здесь, у себя на родине. Да, я признаю, меня беспокоит твое явное расположение к нему. У меня есть планы на твое будущее, планы, включающие защиту, которую могут дать мое имя и титул. Поэтому я использовал свои связи, чтобы ускорить отъезд Квентина. Надеюсь, ты меня понимаешь…
— Что ты такое говоришь? — выдохнула Бранди.
Дезмонд понял, что совершил промах, но было уже поздно.
— А разве Квентин тебе ничего не сказал? — спросил он не своим голосом.
Она покачала головой и долго смотрела на него немигающим взглядом, не в силах поверить тому, что услышала. Потом наконец до нее дошло.
— Ты мерзавец. — Бранди отступила назад, дрожа от негодования и ярости. — Ты устроил так, чтобы Квентина услали из страны? Приказ, вызов в министерство — все это твой коварный замысел?
Дезмонд побледнел:
— Я думал… то есть я предположил, что Квентин упомянул…
— Он не сделал ничего подобного. Зная Квентина, могу сказать, что он скорее всего защищал тебя.
— Защищал? От чего?
— От моего гнева, — выпалила Бранди. — Нет. — Она вытянула руки, оградившись ладонями от Дезмонда, который хотел приблизиться. — Будь ты проклят, Дезмонд. Мне с самого начала следовало быть с тобой откровенной, а не пытаться прибегать к тонкостям, какие только мне известны, чтобы просветить тебя. Пора бы уж самой признать, что тонкости во мне столько же, сколько в тебе честности. Ты отказываешься посмотреть правде в лицо. Так вот, теперь ты ее услышишь — сказанную громко и ясно, хочешь ты того или нет. Я люблю Квентина. Всегда любила и всегда буду любить. Дома он или на чужбине, рядом со мной или где-то далеко — мои чувства никогда не изменятся.
— Брандис…
— Выслушай меня, — велела она. — Я не люблю тебя, Дезмонд. Между нами никогда ничего не было, кроме дружбы, разве что в твоем воображении. Я ни разу, даже в самых отдаленных мечтах, не думала о свадьбе с тобой. И не только из-за моих чувств к Квентину, хотя этого было бы вполне достаточно. Просто мы с тобой совершенно разные, как день и ночь. Один только факт, что ты можешь оправдать бесчестные шаги, предпринятые тобой в военном министерстве, прекрасный тому пример. Не говоря уже о твоей неизменной привычке руководить мною. Я не понимаю ни тебя, ни твоих архаичных ценностей, ни отсутствия этики в твоих поступках. А ты понимаешь меня еще меньше, иначе бы давно осознал, что титул для меня ничего не значит, а того, к чему я действительно стремлюсь — взаимной любви и уважения, — ты мне не способен предложить. Я не подчинюсь твоей воле и не соглашусь, чтобы из меня лепили то, чем я не являюсь, лишь бы стать достойной парой человеку, которого больше волнуют деньги, а не чувства.
Лицо Дезмонда пошло красными пятнами.
— В отличие от моего брата, который сама добродетель и чувствительность. Так вот, если ты думаешь, что я останусь в стороне и позволю тебе и Квентину…
— Я знаю, что позволишь. Потому что, если ты попытаешься стать между нами, я тут же исчезну из Котсуолда и спрячусь там, где ты меня никогда не найдешь. И не вернусь до тех пор, пока не стану совершеннолетней, а вот тогда я официально смогу распоряжаться собственной судьбой. — Глаза ее гневно сверкали. — Смирись с этим, Дезмонд. Я никогда не стану твоей герцогиней. Если только ты не хочешь тащить к алтарю невесту, которая брыкается и визжит как резаная. Я устрою тебе такую сцену, что ты станешь предметом насмешек для всего общества и не сможешь показаться ни в «Олмаке», ни в Карлтон-Хаусе, ни в любом другом месте, где кипит светская жизнь. Не старайся надавить на меня, предупреждаю. Просто милостиво позволь мне идти своим путем, и, возможно, однажды мы сможем вспомнить о нашей былой дружбе.
Дезмонд открыл рот, затем закрыл и так и остался стоять, раздираемый гневом и изумлением.
— Полагаю, твое молчание означает, что ты принимаешь мои условия. Мудрое решение. — Бранди подобрала юбки. — Теперь прошу простить меня, я должна заняться делами. Бентли тебя проводит. Если, конечно, захочет.
Бах!
Прозвучал выстрел, пуля со свистом рассекла воздух и ударила в самую середину вяза. Даже не взглянув на результат своего безукоризненного выстрела, Бранди перезарядила пистолет и вслед первой пуле послала вторую, которая пробила древесную кору почти в той же точке.
— К вечеру от этого бедного дерева останется голая дымящаяся веточка, — подходя к ней, издали заметил Квентин. — Какое злодейство вызвало такой гнев?
Бранди распрямила плечи и даже не обернулась.
— Я представила себе, что это голова Дезмонда.
— А это как-то связано с тем, почему ты выскочила из дома сразу после разговора с моим братом?
Бранди уставилась на любимый пистолет, подарок Квентина, водя пальцем по насечке.
— Они ушли?
— Они с Хендриком покинули нас спустя примерно час, после того как ты выбежала вон. Не стоит говорить, что у Дезмонда был вид столь же очаровательный, как у этого пробитого пулями дерева. Наверное, выпил полбутылки мадеры, потому что еле дошел до кареты, опираясь на руку Хендрика.
— Очень надеюсь, что он будет страдать от самого жестокого похмелья, какое только бывает.