— Лорна! Ты здорово выглядишь. Будто похудела.

— Спасибо, Хови, — холодно отвечает Лорна. — А что это тебя в кои-то веки потянуло на непосредственный контакт с пациентами?

— Причина есть, и веская: один из моих больных, с диагнозом «параноидальная шизофрения», принимавший экспериментальный препарат, только что вошел в полную ремиссию. Это может стать настоящим прорывом: я имею в виду, что фактически парень пришел в норму! Даже не понимает, почему его держат в психушке. Да и то сказать: парень всего-то навсего порубил двух жен на, так сказать, «жен-строганов».

— Постой-ка, это, случаем, не Хорэс Мэйсфилд?

— Именно этот малый. Твой друг? — Он снова разводит руками.

— Я находилась там, так что и приступ, и ремиссия произошли у меня на глазах. А что за лекарство?

— Оно называется «траксомонид». Принципиально новый подход к химии мозга: препарат воздействует непосредственно на мутацию СЕФ2-1, что вызывает у шизофреников возрастание аллельной частотности. Речь идет о перекодировании спиральных молекул протеина, что, по нашему мнению, может сыграть значительную роль в…

— Каков у него показатель «N», Хови? — спрашивает Лорна.

Касдан хмурится: он не привык, чтобы его перебивали.

— Сто десять. Испытание проводится и здесь, и в Чатахучии, и в паре других мест.

— А другие случаи ремиссии зафиксированы?

— Мне, во всяком случае, о них неизвестно, но мы только-только приступили к клиническим испытаниям. Препарат лишь недавно довели от лабораторного уровня до терапевтического. Уверен, что теперь, в ходе обследования Мэйсфилда и наблюдения за ним, мы увидим радикальные изменения. Я просто горю от нетерпения.

Еще совсем недавно Лорна и сама пребывала бы в радостном возбуждении, предвкушая славу и богатство, которые прольются на нее в результате открытия нового эффективного психотропного препарата, но сейчас все обстоит иначе. И дело не в том, что ее больше не интересует Касдан или что ее вера в химическую природу ментальных дисфункций поколебалась. Причина кроется в странном, необычном происшествии, свидетельницей которого она недавно была. Все равно как узнать, что твой папа настоящий Санта-Клаус. Это слегка печалит, тем более что происходящее каким-то непонятным образом соотносится со всем тем, что творится с Джимми Пазом.

— Лорна?

— Хмм?

— Что-то не так?

— Нет. А что?

— У тебя был такой вид, будто ты где-то в другом месте. Ты продолжаешь медитировать?

— Нет.

В этот момент Лорна ощущает во всем теле прилив слабости, да такой, что ее ведет в сторону и ей даже приходится опереться о стену. На лбу и губе выступает пот.

— Мне нужно встретиться с пациенткой, — говорит она.

— Рад был тебя повидать.

И Лорна торопливо уходит, борясь с дрожью в коленках.

«Что все это значит?» — недоумевает она некоторое время спустя, рассматривая себя в зеркале служебной душевой.

Она бледна и, более того, ощущает слабость и странную хрупкость. Приятное ощущение гибкости, имевшее место утром, исчезло, и ей вспоминается приступ боли, накативший на нее у кухонной раковины. А теперь еще и полуобморочное состояние. Может быть, это следствие долго подавляемого неприятия Хови? Маловероятно. Возвращение синдрома паники, от которого она почти освободилась в последнее время? Возможно. Она садится на пластиковый стул, делает несколько глубоких вдохов-выдохов и щупает лимфатические узлы у себя на шее. Увеличились ли они, стали ли на ощупь резиновыми? Определить не удается. Она умывает лицо и снова накладывает макияж. Что-то определенно не так.

По пути в палату Эммилу она проходит мимо медицинских весов. Раньше Лорна никогда не взвешивалась на людях, но теперь она становится на платформу, перемещает маленький бегунок и выясняет, что похудела на семь фунтов. Попытка убедить себя в том, что это результат упражнений, терпит неудачу: в животе сжимается холодный комок страха. Она вспоминает старое присловье о том, что раком болеют даже параноики, не говоря уж об ипохондриках. Привалившись к стене, Лорна набирает на своем сотовом номер доктора Моны Гринспэн, но, когда слышит ответ секретаря, прерывает связь.

— Это необходимо прекратить, — говорит она себе, — все в порядке, я не разваливаюсь на ходу, у меня нет рака.

Эммилу Дидерофф сидит на кровати и читает Библию. Когда Лорна заходит, она поднимает глаза и улыбается.

— Вы ее, наверное, наизусть знаете, — замечает Лорна, указывая на книгу.

— Но все время нахожу в ней что-то новое. А вы ее читали?

— В колледже. Как художественное произведение. Как вы себя чувствуете?

— Все меня об этом спрашивают, и я говорю им, что хочу, чтобы меня перестали пичкать всеми этими таблетками. Этак недолго и наркоманкой стать.

— Это, наверное, дилантин. Они боятся, как бы у вас снова не случился припадок.

— У меня нет эпилепсии.

— Я была там, когда все случилось. Мне это показалось очень похожим на припадок.

— Мой отец говаривал, что не каждый, нарядившийся Сайта-Клаусом, на самом деле Санта-Клаус. Он использует наши тела. Я имею в виду — Господь. Что еще там есть? Люди этого не понимают, они думают, что все это причудливые спецэффекты, но на деле мы есть не более чем мясо. Ну, не одно только мясо, но главным образом именно оно.

— Так что же произошло, Эммилу?

— Просто мне показалось, что нужно правильно коснуться несчастного. И демон вышел. Дело, конечно, не во мне, а в Святом Духе. Профессиональные экзорцисты часто работают группами, иногда по полдюжины человек, но на изгнание беса может уйти не один день. Вы этого не знаете? Ну да, церковь держит это в секрете по очевидным причинам, однако при некоторых обстоятельствах изгнать беса может и мирянин. В общем, Господь решил, что Хорэс Мэйсфилд пробыл одержимым достаточно долго, и мне выпало стать инструментом его освобождения. Правда, при этом и мне досталось, но ничего, не в первый раз. — Она улыбается и постукивает по Библии. — Я думаю, все вы с уверенностью можете отличить меня от Сына Божьего, когда речь заходит об экзорцизме. Вы ведь ни единому моему слову не верите, верно?

Почему-то она выглядит весьма этим довольной.

— Нет, не верю, — признается Лорна. — Дело в том, что мистер Мэйсфилд, как выясняется, принимал экспериментальное психотропное средство. Просто так вышло, что оно подействовало как раз в тот момент.

Эммилу улыбается в ответ.

— А со мной как раз в тот момент приключился эпилептический припадок, чего никогда раньше не бывало.

— Ну, на самом деле у вас случился кратковременный обморок. И бывают же случайные совпадения.

Лорна сама чувствует фальшь своих слов, хотя и цепляется за их обоснованность.