Панк Шура работал. Он был художественно оборванный, брито-ирокезный, вредно татуированный, остроумный, наглый, в пробитую толстой гайкой мочку уха вставлял ручку или скатанный в трубку счёт, лихо его выдёргивал – «нате!», не брал чаевых. Мог преподавать гигиену труда в кулинарном техникуме. И гигиену тела – где предложат.

Но куда собиралась Арина устроить этих маргиналов из помойки?

Оказалось, курьерами. По ним плакали ходули, и ходули их нашли. Панкам и самим было неловко вонять щами и оставлять беспонтовые помоечные следы на добродетельной мебели. Они стояли посреди кабинета, пока им не было предложено принять душ, очистить вещи, грузиться в машину и отправляться с Валерой сначала по домам за паспортами, а затем в школу мастера Никиты.

Забота о подрастающем поколении.

– После достойного трудового дня часы свободы кажутся особенно ценными, – благословила их Арина с порога. – Вот и будет у вас хоть одна ценность. Одна. Пока хватит. А там видно будет.

* * *

К концу месяца курьерские панки жизнерадостно блистали дюралевыми удлинителями конечностей и на большой скорости гордо плевали с высоты на всех и вся. Разнося документацию Арининого бизнеса по городу.

* * *

Свободная женщина России Евлалия Олеговна Буранова взяла опеку над детдомовской девочкой. Валера лично возил её оформлять документы и забирать девочку на новое место жительства. Расправивший плечи униженный класс, каким много лет при правлении своей матушки была кроткая Евлалия, теперь встал на борьбу за обойдённого и угнетённого. Бубнящая вздорная старуха полностью потеряла власть над дочерью, Валера приезжал и периодически поддавал ей перца, а Евлалия с девочкой так активно любили музыку, что времени и места для страданий и бытовой покорности у них просто не было. Смирившаяся бабка варила им еду и ждала с занятий.

Валера уважал чужие достойные дела.

И потому, когда ему вдруг попался Андрей Воблов, долго не раздумывал.

Да, уверенный в себе, спокойный и мужественный, Валера тоже решил принять участие в поддержке мизераблей. А Андрей – это была та же Машка. Машка-зэчка.

И Андрей только что откинулся. Он был молодой, красивый, на костяшках его пальцев Валера увидел выколотые цифры – год рождения. Всего лишь на год старше Арины и её команды был этот парень. Так он и выглядел. Тюрьма не испортила его. Он вышел из неё достойным, а значит, был хорошим человеком.

И потому Валера понял – он должен помочь ему адаптироваться.

Андрей попался ему в магазине. Ему не хватало на пиво, на одну бутылку пива. Но он не лебезил, не унижался. Как не стал бы и Валера. Он пытался очаровать кассиршу. Как Валера тоже бы не стал – но только из-за того, что не умел, а потому и не видел смысла в попытках. А с таким одесским смазливым лицом, со статью мачо – почему бы и не попробовать love-чары?

Хотя Валера не стал бы покупать пиво, если бы ему не хватало денег. И ни просить, ни очаровывать.

Значит, мачо в критическом положении.

– Да я только с зоны, лапуля, прости мне шесть рублей, – проникновенно улыбался он.

Даже сотрудник охраны магазина лыбился, не торопясь разбираться.

И Валера не выдержал. Ведь он смотрел глазами Арины. Не должно быть ни униженных, ни обиженных. Так вот чтобы униженный не сделал ни в чём не повинную кассиршу обиженной, Валера шагнул к кассе, выложил деньги и заплатил за себя и за того парня. Вернее, он взял ещё пива, они вышли из магазина и устроились на лавочке.

Валеру ждали дома у Арины. Не сильно, с минеральной водой и неценными примочками, но он имел право на отдых. Да и помощь населению всегда приветствовалась. Так что угрызаться совестью не было необходимости.

Конечно, Андрей отсидел. Конечно, ни за что. Подставили, свалили на него основную вину; он, конечно, всех прощает, конечно, пора начинать жить. Идёт она ведь, жизнь, не только за решётчатым окошком... И своя пойдёт.

Андрей не бездельник. Андрей обаятельный. Не убийца – в отличие от той же Машки, пришившей собственного мужа. За эти шесть лет жизнь ушла вперёд и вверх, а Воблов Андрюша пока никак к ней не подклеится.

Пока.

Да, он был не подарок. Да, ему все были обязаны – за убитые зоной молодые годы. Но Арина переформатировала убийцу Машку, так что Валера с разбойником Андреем тоже справится. И пусть это был его первый благотворительный опыт, Валера салютовал небу бутылкой пива и пообещал стараться.

Себе в основном пообещал. И Арине. Которой он обязательно продемонстрирует своего питомца – как только будут успехи.

Андрей жил недалеко от «Дома Отдыха», и потому Валера предложил ему то, что любил сам. Ходить в тренажёрный зал. Тягать с парнями железо. Бежать в бесконечность по ленте. Наливаться уверенной мощью.

Валера тоже готов был платить за чужое счастье.

Андрей пришёл в зал. Андрей с удовольствием стал заниматься. Хоть и нечасто.

Валера по возможности прогуливался с ним и пил пиво. Валера вёл беседы. Валера, кажется, уже начал правильно Андрея мотивировать – на труд и на подвиг почти вдохновил. Завод же скоро откроется – вот и будет у Андрея и работа, и деньги. Валера очень себе нравился. Валера опять чувствовал себя Ариной.

Тихой майской ночью мимо здания «Разноцветных педалей» прошёл наряд конной милиции. Валера как раз выбрался на улицу подышать влажной сиренью – и услышал лишь удаляющийся романтический перестук копыт по асфальту. Арина, уложив няню и деток, сидела в кабинете работала, Валера слонялся по клубу. Просто чего домой тащиться – завтра с утра на завод? Спать не хотелось.

Валера вернулся в жилой отсек. Арины за столом не оказалось. Заглянул в шкаф – там обычно стояли жокейские сапоги. Пусто. Арина уехала с Шибаем и его конниками. Что ей так нравилось в этом ночном патруле? Конюшни своих безумных рыцарей она игнорировала – два раза за всё время и каталась там, и Валеру на лошадь влезть заставила, он как дурак по кругу трясся, ничего крутого в этом не нашёл... А с Шибаем фьюить! – только её и видели.

– Арину ждёшь? – поинтересовался Дубов, тоже вглядываясь в темноту. – Ещё катается.

Валера кивнул и прошёл в комнату отдыха персонала. Так и есть – укрытый пледом, за ширмой спал парнишка-милиционер. Это его Арина сегодня подменяла. У неё даже форма была. Правда, Валера, бройлер ненаблюдательный, так ни разу и не заметил, когда она переодевается и как убегает. Зачем вот Арине это? Надо спросить, но Валера заметил, что некоторые вопросы из Арининой жизни ему приятно иметь без её ответа. На этих вопросах так интересно нарастали разные версии. И Валера думал о них, разрушал одну версию, простраивал другую. Развлекался. Тешил себя.

Вот и сейчас Валера представил, как Арина едет вслед за старшим лейтенантом Шибаем, возит жокейскими сапогами по бокам милицейской лошади и, наводя лорнет на разные явления и предметы в тёмных переулках, патрулирует свой район...