Оливия съела один батончик мюсли, два других сунула в карман брюк. Проверила содержимое сумки на поясе: фонарик, армейский нож, компас. Поспешно разобрала конструкцию для сбора воды, затем убрала набор для выживания в жестянку и сунула в поясную сумку вместе с полиэтиленовым пакетом.

Стук копыт раздался совсем близко, и она постаралась собраться, повторяя про себя: «Не падай духом, ищи во всем светлые стороны; будь начеку, это обострит ум и придаст энергии», когда услышала звук одиночного выстрела. Времени на то, чтобы оглядываться и раздумывать, не было – Оливия растянулась на земле.

Утром в девять с минутами жара была еще терпимой. В Красном море, в бирюзово-голубой воде, гладкой, как стекло, отражались красноватые скалы. В комнату оперативно-технического обслуживания на корабле ВМС США «Ардэш» проникал запах жареного бекона из камбуза. Скотт Рич, сгорбившись, сидел за компьютерным столом, а из коммуникационной системы сочился шипящий голос Хакворда Литвака, возглавляющего военную операцию США.

– За последние четыре часа мы не обнаружили вообще никакого движения. Возможность найти ее живой стремительно уменьшается. Что вы думаете об этом, Рич?

– Подтверждаю. По всей вероятности, она погибла, – произнес Скотт, не меняя своей поникшей позы.

– Вот только не надо этого чертова драматизма, – вмешался в разговор характерный голос Уиджетта. – Погибла? Да всего лишь девять часов утра. Она никогда не была жаворонком. Скорее всего, спит себе спокойно в шатре какого-нибудь кочевника из племени беджа.

Скотт Рич выпрямился, в выражении его лица появились проблески жизни.

– Именно эта новая модель GPS невероятно чувствительна. Она реагирует на малейшие движения человека даже во время сна и на определенном расстоянии способна реагировать на дыхание.

– Надо же, как круто! А вы уверены, что эта чертова модель не сломана?

– Профессор Уиджетт, – вкрадчиво промурлыкал Хакворд Литвак. – Помнится, второго ноября ваши британские спецслужбы устроили нам нагоняй за то, что мы вовремя не среагировали на данные разведки о том, что бен Ладен скрывается в горах Южного Афганистана.

– Заслуженно устроили, кстати, – сказал Уиджетт. – Чертова кучка идиотов. Наши уже были полностью готовы к операции, но нет, как же, вы ведь во всем должны быть первыми! И к тому времени, как вы закончили спорить о том, кто более достоин этой чести, бен Ладен благополучно испарился!

– Вот потому на этот раз мы собираемся действовать немедленно.

– Как там, в английской поговорке? – тихо сказал Скотт по личному каналу связи с Уиджеттом. – Подорваться на собственной мине, кажется?

– Черт, заткнитесь немедленно! – прорычал Уиджетт.

– Профессор Уиджетт, – нетерпеливо напомнил о себе Хакворд Литвак.

– Да, я слышу. Но тут совершенно другой сценарий. У нас есть на месте тайный агент, который пользуется безоговорочным доверием объекта, с которым у нее назначена встреча. Она – наш великолепный шанс не просто выяснить, где находится объект, но и узнать, что он замышляет. Если ваша группа вояк, вооруженная до зубов, ворвется туда, то очень боюсь, что вы в результате получите шиш. Остыньте! Дайте девочке возможность поработать.

– Вы предлагаете дать возможность поработать мертвому агенту?

– Господи Иисусе, Литвак! У вас что, пластинку заело?

– Рич, ваше мнение?

Скотт Рич моргнул. Уже давно эмоции до такой степени не выводили его из строя. Он наклонился вперед, его рука на микрофоне непроизвольно сжалась, ему понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.

– Сэр, думаю, вам стоило бы отправить «морских котиков» в пещеры под Суакином, – сказал он. – И еще, немедленно пошлите агентов под прикрытием в район гряды на поиски GPS-чипа и… – запнулся он на секунду, – тела агента.

– О боже, – воскликнула Оливия. – Я потеряла серьгу.

Схватившись за пустую мочку уха, она с силой натянула вожжи, заставив своего жеребца резко остановиться, и в смятении стала оглядывать песок вокруг.

Всадник из племени рашайда, ехавший сзади, остановил своего скакуна и велел остановиться другим.

– Проблемы? – спросил он, поравнявшись с ней.

– Я потеряла сережку, – сказала она, показывая сначала на одно ухо, потом на другое, чтобы подтвердить свои слова.

– Ох, – с искренним беспокойством произнес этот достойный представитель своего племени. – Вы хотите я искать?

Когда его соплеменник, скакавший впереди, остановил коня и поскакал обратно, Оливия и сочувствовавший ей бедуин с некоторой растерянностью смотрели на бесконечное пространство, занятое песками и зарослями колючего кустарника, по которому они скакали на протяжении многочасового пути.

– Думаю, мы не найдем ее здесь, – сказала она.

– Нет, – подтвердил он. Они продолжили печально смотреть на бескрайнюю пустыню. – Должно быть, она стоила кучу денег?

– Да, – тяжело вздохнула Оливия и нахмурилась. Боже, все еще хуже, чем ей показалось вначале. Им в МИ-6 все это очень не понравится. Мало того, что сережка с GPS-маячком стоила чертову кучу денег, так теперь еще они не смогут ее здесь обнаружить.

Она на мгновение задумалась. Был шанс, что она сможет включить передатчик в коротковолновом радиоприемнике. У нее было указание не расходовать зря аккумулятор и использовать приемник только в экстренных случаях для передачи важных сообщений. Что ж, ведь этот случай можно считать экстренным, правда? Ее сумку вез второй бедуин – самый страшный из двоих, одетый в красную рубаху, с черным тюрбаном на голове. Она обозначила его как «плохой коп». Первый, «хороший коп», несмотря на свирепый вид, был просто милашка по сравнению со своим соплеменником.

– Мухаммед, – закричала она. Оба всадника обернулись. Черт, к сожалению, их обоих звали Мухаммедами. – Э… могу ли я взять свою сумку? – спросила Оливия, показывая на лошадь «плохого копа». – Мне нужно кое-что достать.

Он уставился на нее, раздувая ноздри.

– Нет! – отрезал он, разворачивая лошадь в прежнем направлении. – Едем!

Он вонзил каблуки в бока лошади, щелкнул хлыстом и, резко сорвавшись с места, поскакал вперед. Две другие лошади громко заржали и помчались за ним.

До сих пор все представления Оливии о высоком искусстве верховой езды сводились к случайному двухминутному легкому галопу на пони. Сейчас внутренние поверхности бедер представляли собой один сплошной синяк, причинявший ей сильную боль, и Оливия просто не представляла, как сможет ехать дальше. Она перепробовала все возможные позы: вставала на стременах, снова садилась, ерзала по спине лошади, откидывалась назад и наклонялась вперед, изгибалась под всеми возможными углами, так что под конец на ее ногах не осталось ни одного даже крошечного участка, который бы не болел. Оба Мухаммеда, словно верблюды, похоже, вообще не нуждались ни в еде, ни в питье, ни в отдыхе. За все время, которое прошло с рассвета, она съела всего три батончика мюсли. Но, несмотря ни на что, все в целом она воспринимала как захватывающее приключение. Когда еще ей доведется скакать верхом по Сахаре в сопровождении только двух бедуинов из племени рашайда, без надоедливых гидов-экскурсоводов на джипах, без немецких туристов с пивными животами, без аборигенов, стремящихся всучить местные изделия типа калабасов или заставить платить им за танцы?