– Простите, а что вы имели в виду?

– Вчера его искали приз какой-то вручить, сегодня вот вы… Вот говорят, если удача поперла, так поперла… На киностудии он. На съемках «Войны миров».

– Ишь ты, фантастика что ли? – поинтересовался Сивухин, нужно было собрать побольше информации.

– Щас! Эпохалка о борьбе двух миров: криминального и законного.

Сивухин откланялся и направился прямиком на киностудию. Находясь в радужном настроении, он не заметил, как следом за ним к зданию телестудии подъехала машина Михеича. Из нее вывалилась пара накачанных мужиков злобного вида, возглавляемых Ниной Михайловной. Михеич остался в машине. Светиться ему было ни к чему.

– Мальчики, – приказала Мерзеева, – наезжать буду я. Ваше дело молчать и побряцывать пушками. Поняли? Никакой самодеятельности. Каждый получит согласно тарифу, если все пройдет хорошо – выдам премиальные. Всем ясно?

Татуированные до зубов мужики с повадками гоблинов и рожами головорезов послушно кинули головами. Нина Михайловна имела над ними какую-то странную власть, природу которой сама вряд ли могла объяснить.

Команда головорезов ворвалась в приемную. Геометрический парнишка попытался было загородить им вход, сразу же получил в зубы и был пригвожден к месту двумя не в меру мускулистыми ручищами.

Мерзеева, глядя ему в глаза, как удав на кролика, рявкнула:

– Лютотовский?

– Н-нет, не он.

– Где Лютотовский?

Пацан, перепуганный происходящим, совсем обалдел:

– Он и у вас что-то выиграл? Вы ему долг принесли…?

Мерзеева отступила на шаг:

– Клещ, объясни ему, что от него требуется…

Клещ, смахивающий на гюговского Квазимодо, только пострашнее, шагнул к пацану.

– Н-не надо, я все скажу… Он на киностудии. Кукуфильмовская, 67…

Мерзеева развернулась, кивком приглашая ребят за собой.

Михеич не успел докурить вторую сигарету, а его команда уже вернулась. Мерзеева плюхнулась на сиденье машины и приказала:

– Кукуфильмовская… Этот придурок там. Надеюсь, моя марочка тоже.

– Наша, дорогая, – поправил ее Михеич.

– Да, дорогой, – сиропно улыбнулась Мерзеева. – Прости, я еще никак не могу привыкнуть к мысли, что мы с тобой расписались.

Привыкнуть, собственно, было некогда, этот акт был свершен вчера вечером.

После предательства дочери Мерзеева находилась в страшной депрессии, так показалось Михеичу. Она грозилась принять яду, повеситься и выброситься из окна одновременно. Такой расклад Георгия не устраивал. В надежде как-то успокоить любимую, он произнес:

– Дети, они всегда так. Вырастут и улетят. С тобой рядом остается только мужчина…

Мерзеева, трогательно рыдая на его плече, сразу смекнула, что пора начинать активные действия. Она зарыдала сильнее прежнего, оплакивая свое одиночество.

– А я? – возмутился Георгий.

– А ты, ты просто мужчина… сегодня ты со мной, а завтра… с другой. Вот если бы ты был моим мужем… Но я не могу просить такой жертвы у тебя… твоя свобода…

– Да какая к шутам свобода…

Щелк! Капкан захлопнулся. Михеич тоже услышал этот звук, но отступать уже было некуда. Нина Михайловна кинулась обнимать и целовать его.

– Милый, я так рада. Давай сделаем это сегодня же…

Мерзеева прекрасно понимала, что ковать железо нужно, пока горячо. Главное зарегистрироваться, чтобы получить беспрепятственный и бесперебойный доступ к имуществу Жоржика. Заключив брак, можно было жить припеваючи. А уж держать его в своих железных объятиях она сумеет.

Отношения были оформлены в центральном ЗАГСе города Кукуевскска, который перешел, как и многие другие учреждения, на коммерческую основу. За дополнительно-кругленькую сумму, жаждущим узаконить отношения, выдавалась справка, заверенная подлинной печатью и врачом, свидетельствующая, что невеста беременна и вот-вот должна родить. Получив эту справку из рук регистраторши, можно было сразу же из ее рук пожениться. Не беда, что возраст невесты как бы далек от детородного… В мире встречаются феномены и по-забавнее, достаточно полистать книгу рекордов Гинесса.

Все было сделано быстро и без излишней помпезности, жених подарил невесте золотое кольцо с парой-тройкой бриллиантиков чистейшей воды. Милый пустячок на штуку с лишним баксов. Ключи от трехкомнатной квартиры в центре Кукуевска. Для милых женских глупостей, типа девичников, портных и косметичек и открыл ей счет в банке со славным названием «Куркульбанк».

Свидетелей опять же за дополнительную плату, предоставил ЗАГС. На это счет существовал тариф: особо страшненькие молодые девушки шли подешевле, симпатичные по дороже. Интеллигентные дамы среднего возраста шли по особой цене. Чем интеллигентнее, тем платить приходилось дороже. Таких свидетельниц предпочитали выбирать братки. Они очень хорошо смотрелись на свадебных фотографиях, рядом с гоблинскими рожами жениха и гостей.

Михеич заплатил за свидетелей, но от их присутствия отказался. Нине Михайловне тоже было все равно. Какая в сущности разница.

Вместо свадебного пира Нина Михайловна потребовала отправиться по адресу владельца журнала. Позднее время не остановило ее, а убеждения Михеича оказались бесполезными. Над семейной лодкой появилась первая тучка семейного скандала. Все же ей удалось убедить, Михеича отправиться по этому адресу. Дома никого не оказалось.

– Ну, ты довольна дорогая, никого нет дома. Пойдем.

– Нет, а вдруг марка здесь. Вот за этой дверью. Я не смогу спать…

Нина Михайловна позвонила в дверь напротив. Ей открыла пожилая женщина со склочным лицом.

– Добрый вечер, – произнесла Мерзеева.

– Вы уверены, что он добрый, – ответила ей женщина.

– Не будете ли вы так любезны, сказать где ваши соседи…

– Нет…, а что их нет дома? Глаза мои на них не глядели. Семейка придурков, богадельня…

– Простите, – перебила ее еще раз Мерзеева, – мы из милиции… Нам нужно срочно узнать где ваши соседи.

При слове «милиция» женщина оживилась, глаза ее заблестели.

– Так я и знала. Я всегда чувствовала. Все люди как люди, они… Я сразу их раскусила… Вежливые такие, здрасьте-досвидания, все-то у них хорошо, все-то у них славно… Они на даче, вернуться завтра. Вечером и приходите, возьмете их тепленькими.

За спиной женщины, откуда-то из глубины комнаты раздался чей-то крик:

– Дура старая, дверь закрой, сквозит. Уродина поганая, когда ты сдохнешь. Заморозить меня решила. Жрать хочу…

Женщина ойкнула и захлопнула дверь.

– Вот видишь, – сказал Михеич. – Никого нет и не будет. Завтра придем и все выясним.