Ну во-первых, шли мы ходко, километров десять в час на веслах выжимали точно, а то и больше. Плюс течение, на взгляд — скорость пешехода, но километров пять в час добавило. А когда парус поставили, так вообще — думаю двадцатку выжали как пить дать.

А что погоня? Лошадь в карьер идет минут пятнадцать-двадцать, не больше. Это я помню еще со времен увлечения… не, не лошадьми, а одной весьма симпатичной наездницей. Девушка в облегающих брючках для верховой езды, да привстающае на рыси, да если она впереди едет — м-м-м…

Так, стоп, что-то я замечтался. Что еще? Галопом, на дистанции до трех кэ-мэ, насколько помню, могут около шестидесяти выжать. Правда, это современные мне лошади, выведенные за десяток-другой поколений. А вот дольше?… Хм, других цифр вспомнить не удалось, кроме того, что тренированный бегун на длинной дистанции лошадь обгоняет. Вот так. Ибо человек, это такая тварь, что живучее и выносливее всяческих копытных, и, пока люди в моей древности не наладили подстанции со сменными лошадьми, посылать человека-скорохода было эффективнее.

Ну, и в-третьих, сомневаюсь я в наличии ровной и прямой, как стрела, трассы вдоль реки, по которой погоня могла тыг-дыкать за нами. Это мы — по воде и почти по прямой прём, а конным? Поля, овраги, перелески, и это если знать местность… Ну допустим знают. Всё равно, если сэр Томас, как только мы скрылись за поворотом, не достал из кармана айфончик, и, потыкав заскорузлым пальчиком в экранчик, хрипло не проговорил в трубку:

— Здоров сэр Даун, чё кого, как сам? Слышь, братело, тут у меня орки нарисовались… Ага, прикинь? Корочь, не сможешь выручить? Ну да, перехватить надо, а то мои колченогие их не в жисть не догонят… Ну ок, красава, буду должен. Всё тогда, давай, отбой, привет семье!

То и перехватить нас у них не было ни одного шанса.

Куда идти тоже споров не возникло. У нас двое всё еще выздоравливающих, до конца не оклемавшихся, четверо раненых после утреннего прорыва мимо пляжа, и потом — Фре́ир с Хельги… Хотя Хельги уже вроде начал приходить в себя, под конец даже в гребле участвовал.

Зато Фре́иру было реально хреново. Грести не мог, его положили под мачтой, а как вышли в море и народ можно было отвлечь от гребли — напоили медом, Бьярни промыл рану морской водой, замотал накрепко чистыми тряпками.

— Сразу не помер: выкарабкается, — со знанием дела заявил Бо́лли.

Глазенки волосатика горели. Он по всему был молодец — его план с нападением на людской обоз сработал на все сто. Нам досталась даже золотая посуда, явно из запасов самого «бронзового» сэра. Кстати, в том же шатре нашлась еще одна бронзовая кираса. Жаль без анатомического профиля, но с затейливой чеканкой, золотыми пряжками на ремнях, стягивающих переднюю и заднюю части. Короче вещь, как говорил один киношный персонаж — цены не малой.

Сигмунд до сих пор сидел на носу, вертя ее так и эдак. Глазенки у него при этом подозрительно горели. Вот она, алчность во всей красе. Хорошо, что еще ручонки не трясутся.

А я, привалившись к борту и отдыхая от гребли, вертел в руках свой трофей. Забавный меч — более похож на древнегреческий ксифос, разве что длинный как каролинг. А так: листовидный клинок, с явным увеличением в дальней от рукояти трети, из-за чего баланс здорово сдвинулся и рубить им можно не хуже, чем топором. Рукоять, отлитая вместе с клинком, обмотана серебряной проволокой, делавшей ее не только «богатой», но и шершавой, ухватистой. Небольшая гарда украшена резьбой и мелкими синеватыми камешками, а в навершии поблескивал крупный красный камень.

— Себе хочешь оставить? — подмигнул сидящий напротив Регин, также как и я вытянувший ноги по палубе. — Считай, на всю твою долю потянет или даже не хватит ее, чтоб у лида выкупить.

— А разве он и так не мой? — закинул я удочку.

— О чем ты парень? — донесся справа голос Снора. Бьярни хлопотал с раненым Фре́иром, и между нами никого не было.

— Так вроде я его не при грабеже обоза нашел, а взял в бою. Один на один. И никто мне не помогал при этом.

— Посмотри на Кнуда, — посоветовал мне Регин.

Я перевел взгляд на восседающего на своем месте бессменного кормчего:

— Ну…

— По-твоему, он вообще ничего не должен получить?

— Почему это?!

— А как же? Он ни в одном бою не был…

— И потом, — опять подключился Снор, — ты же в прочесывании людского лагеря участия не принимал? На холме лежал? Значит ни на что, из добычи взятой там, претендовать не должен?

— Это почему это?! — я даже обиделся. — Я вообще-то в бою был, когда мы тот обоз отбивали.

— А твой приятель? — Регин подмигнув указал на сидящего слева притихшего Си́ндри.

— Да что вы набросились то? — возмутился я. — Я ж просто не знаю, что да как принято!

— Вот мы тебе и растолковываем, — усмехнулся Регин. — Закон тут один: всё, что в походе добыто, всё идет в одну казну. В бою ли с убитого снято, в доме каком найдено, не важно. Всё общее. Потом мы это продаем и выручку делим в зависимости от доли. Если что-то хочешь себе — выкупай.

— Это для того, парень, чтоб никому не обидно было, — вновь веско добавил Снор, — а то кто-то корабль сторожить остается, кто-то, как ты — в караул идет. И если он не о карауле будет думать, а про то, что без него сейчас все самое ценное растащат, дела не будет.

Я вздохнул. Так-то всё правильно. Кнуд, считай тут второй после Сигмунда. Ну или третий, как считать. Не, скорее второй, ибо, как я понял, кроме него нас вернуть домой больше некому, с навигацией здесь только он знаком. И получается, что он должен остаться с пустыми руками? Или под стрелы лезть, чтоб чего-нибудь урвать?

— Не жалей меча, Асгейр, — по-своему понял мое молчание Снор, — если тебе с ним не ходить, то почитай одна морока.

— Это почему?

— Продать сложно.

— Э-э-э… — не понял я.

— А чего тут непонятного? — снова включился Регин. — За пеннинг ты его конечно не отдашь, а за ту цену, что он стоит, кто будет покупать? Позволить себе такую вещь смогут лишь форинги, да наиболее удачливые хольды, а их не так уж и много. Найти среди них тщеславного… — лучник скривился, — можно, конечно, но сколько ты его искать будешь?

— А почему тщеславного? — заинтересовался Си́ндри. — Меч знатный: красивый, длинный, а острый какой!

— Это ж бронза, — пожал плечами Снор, — она нашей стали уступает. В общем меч богатый, но… — он покачал головой.

Понятно, оружие скорее статусное. Красивое, богатое, но в функционале уступает более приземленным изделиям.

— Слушайте, а почему люди так любят бронзу? Разве сталь не лучше?

Честно говоря, думал, опять получу универсальное объяснение: «Так ведь это люди, чего ты от них хочешь!». Ошибся.

— Лучше, — кивнул Регин. — Но только тогда, когда ты ее добыл, испек крицу, долго-долго расковывал. Да и сделать сталь из обычного железа не так-то просто, не каждый мастер умеет. А бронза что? Медь да олово, плавятся легко, можно лить, легко ковать. Твой меч сначала отлили в форме, потом проковали, вот и вся работа. Дольше рукоятку украшали. Видел кирасу?