безопасности (РСХА), а военным властям соответствующего военного округа. Поэтому их нумерация соответствовала номеру данного военного округа, затем следовала буква алфавита и название местности. Например, в VII Баварском военном округе все лагеря военнопленных обозначались так: «шталаг VII А Моосбург» или «офлаг VII А Мурнау» и т. д. Начальником управления по делам военнопленных на протяжении всей войны был генерал Г. Рейнике, которому подчинялись соответствующие отделы в военных округах[490].

Хотя лагеря военнопленных находились в ведении вооруженных сил, но по согласованию с командованием вермахта их контролировали и органы гестапо. С этой целью в 1941 г. в Главном имперском управлении безопасности существовал специальный сектор по делам военнопленных.

В отличие от концлагерей режим в лагерях военнопленных характеризовался следующими особенностями: 1) военнопленные находились, как правило, в своей военной форме, а не в полосатом арестантском костюме; 2) внутренний надзор за военнопленными осуществляла полиция, состоявшая из самих военнопленных, а не эсэсовцы; 3) охрану лагерей несли войска вермахта; 4) наблюдение за политическими настроениями военнопленных несли на первых порах офицеры армейской контрразведки, а не гестапо. Тех же военнопленных, которых гитлеровцы считали наиболее опасными для себя в политическом отношении, они не решались содержать в общих лагерях и направляли в концентрационные лагеря.

По отношению к военнопленным гитлеровская Германия грубо нарушала постановления Гаагских конвенций от 1899 и 1907 гг., а также Женевской конвенции 1929 г., гласившие о том, что военнопленных запрещается убивать или заставлять работать против интересов их страны.

Что касается советских военнопленных, то к ним во всех лагерях применялась особо изощренная система зверского обращения, имевшая целью в конечном счете их физическое уничтожение. О бесчеловечном обращении нацистов с советскими военнопленными уже в первые месяцы советско-германской войны мировой общественности стало известно из нескольких нот Советского правительства. Представители Международного Красного Креста, посетившие в декабре 1941 г. фашистские лагеря советских военнопленных, также официально заявили, что советские военнопленные находятся в худших условиях, чем английские и французские[491].

Не прекращая истребление противников гитлеровского режима, а также людей, не способных к труду, гитлеровцы до предела использовали даровую рабочую силу как узников концлагерей, так и военнопленных. Причем советские военнопленные и здесь находились в особо тяжелых условиях. Так, в «Памятке об использовании труда советских военнопленных», разосланной в военные округа Верховным командованием вермахта в августе 1941 г., говорилось о том, что условия их труда должны быть более строгими, чем военнопленных из других стран. Советские люди должны охраняться особенно тщательно, их лагеря должны размещаться вне населенных пунктов, за колючей проволокой высотой не менее 2 м. Паек они должны получать меньше других военнопленных и работать только командами по 100 человек. Далее в памятке подчеркивалось следующее: «Русские военнопленные прошли школу большевизма, их нужно рассматривать как большевиков и обращаться с ними, как с большевиками. Согласно советским инструкциям, они даже в плену должны активно бороться против государства, взявшего их в плен. Поэтому нужно с самого начала обращаться со всеми русскими военнопленными с беспощадной строгостью, если они дают для этого хотя бы малейший повод. Полнейшая изоляция военнопленных от гражданского населения как на работе, так и во время отдыха должна соблюдаться строжайшим образом»[492].

В нарушение принципов Гаагских и Женевской конвенций гитлеровцы широко использовали труд военнопленных, подвергая их бесчеловечным издевательствам и зверствам. Как показал на Нюрнбергском процессе бывший начальник отдела по делам военнопленных Данцигского военного округа генерал-лейтенант Курт фон Эстеррейх, в начале 1942 г. он получил приказ умерщвлять всех нетрудоспособных советских военнопленных. Даже такой фашистский главарь, как А. Розенберг, в письме к В. Кейтелю 28 февраля 1942 г. вынужден был констатировать, что «судьба советских военнопленных в Германии – трагедия огромнейшего масштаба»[493].

Выступая в Познани 4 октября 1943 г. перед высшими чинами полиции и фашистской партии об обращении с советскими военнопленными в первые дни войны, Гиммлер заявил: «В то время мы еще не ценили человеческие массы так, как мы ценим их сейчас, то есть как сырье, как рабочую силу. То, что военнопленные десятками и сотнями тысяч умирали от голода и истощения, сейчас вызывает сожаление, так как при этом терялась рабочая сила; однако, рассматривая это в масштабах поколений, в этом раскаиваться не стоит»[494].

Советских военнопленных гитлеровцы использовали на самых трудных работах в металлургической, химической и угольной промышленности. Приказ Гитлера от 7 июня 1943 г. требовал, чтобы всех советских военнопленных, захваченных с 5 июля 1943 г., непосредственно направлять в распоряжение руководителя ведомства по использованию рабочей силы Заукеля и использовать в первую очередь в угольной промышленности[495]. Труд советских военнопленных широко применялся и в военной промышленности. Как заявил Геринг на совещании в Министерстве авиации 7 ноября 1941 г., из 5 млн военнопленных из различных стран 2 млн используются непосредственно в военной промышленности. Геринг предложил далее, чтобы в Германии и Италии целые предприятия были укомплектованы советскими военнопленными во избежание, как он выразился, «солидарности с германскими рабочими»[496].

В соответствии с директивой гитлеровской ставки от 16 января 1942 г. во многих лагерях было произведено клеймение советских военнопленных. Этой мерой гитлеровцы хотели не только облегчить поимку беглецов, но главным образом преследовали цель максимально унизить узников, деморализовать их, подорвать энергию к сопротивлению и веру в возможность вырваться когда-либо из этого ада на земле. Но через несколько дней клеймение было отменено. Летом 1942 г. оно было снова введено для тех категорий военнопленных, которые находились в ведении вермахта и командующих войсками в Польше и на оккупированной советской территории. Через две недели и это распоряжение было отменено[497].

В ноябре 1944 г. гитлеровское Верховное командование издало новую инструкцию, на основании которой советские военнопленные передавались в ведение гестапо. Инструкция делила советских военнопленных, подлежащих уничтожению, на пять категорий:

1. Бежавшие из лагерей военнопленных и пойманные.

2. Офицеры, отказавшиеся работать.

3. Признанные опасными в лагерях.

4. Любой провинившийся военнопленный.

5. Приговоренные к казни специальными постановлениями Верховного командования[498].

Террором гитлеровцы хотели убить волю советских людей к сопротивлению. В невероятно тяжелых условиях лагерей военнопленные советские люди не падали духом. Они боролись за жизнь. Более того, они делали все, чтобы и здесь, в фашистском плену, продолжать борьбу против врага и содействовать победе своей Родины. Многочисленные факты свидетельствуют о том, что советские патриоты были активными участниками антифашистского движения Сопротивления практически во всех лагерях.

Главными формами этой борьбы были уклонения от принудительного труда, саботаж военного производства, побеги из лагерей. По данным гитлеровских властей, общее число бежавших из фашистского плена советских военнопленных в 1941–1944 гг. составило до 70 тыс. человек[499]. Но подавляющее большинство из них были пойманы и снова водворены в лагеря.