— Почему так похудела? — Брунетти поцеловал впадинку между грудью, потерся носом вверх до подбородка и заглянул мне в глаза. Вопрос произнес с нажимом и негодованием. Я то ждала, что он будет меня оскорблять, грозиться убить, а он решил устроить допрос про мое питание! Он в очередной раз поражал меня.

— Я…я не знаю. Нет аппетита, — честно призналась я.

Дарио снова глянул на мои губы. Сжимая сильнее попу в руках и вдавливая меня в свою эрекцию, уже ощутимо выпирающую в брюках, он снова поцеловал меня.

— Вкусная клубника, — оттягивая зубами мою нижнюю губу и снова зацеловывая, рычал гортанным басом Дарио.

— Любишь клубнику? — уворачиваясь от его натиска, спросила я. В моем голосе проскользила дрожь возбуждения. Я сильнее обняла Брунетти.

Мужчина уткнулся в мою шею, провел медленно языком до уха и прошептал

— Я люблю тебя, Мария…

Несколько секунд я находилась в шоке. В таком состоянии, будто сицилиец этими словами меня, разгоряченную и пылающую, окунул с головой в ледяную купель.

Не могла поверить, что он не шутит. Еще и этот его запах мужского одеколона, табака, его кожи дурил и путал все мысли. А горячие большие ладони на попе то и дело сжимали пальцы, потирая мое лоно в тонких кружевных трусиках о свою эрекцию. Все нервные окончания оголялись. Мысли текли не в то русло. Хотелось понять, правду ли он сказал. Но его действия и близость никак не давали сосредоточиться. Сконцентрироваться на разговоре. Хотелось откинуться в его руках, бесстыдно подставлять свое тело под жадные ласки, скорее ощутить его в себе.

— А как же твоя невеста? — осмысленно и с горечью спросила я.

— Ты моя невеста. Моя женщина. Мать моего наследника, — серьезно проговорил Дарио, глядя своими черными углями прямо мне в душу. Я покраснела от смущения и горести. Как он узнал, что я думала, будто в положении?!

— Я…я не беременна.

— Чушь.

— Я сделала тест…

— Херня тот тест. Мне твой врач отдал результаты анализов. Ты носишь под сердцем моего наследника. Настоящего Брунетти.

Я опешила от его слов. Резко стало мало воздуха в легких. Ребра словно распирало изнутри от этой новости.

— Пусти. Пусти меня, — тверже приказала я. Дарио нехотя поставил меня на землю. Переместил руки на талию, не отпуская меня от себя.

— Это правда? Я… Я беременна?! — произнося эти слова вслух, я словно придала им силы. Реальности.

Переизбыток чувств оглушал. Пульс забился слишком быстро, а сердце норовило выскочить из груди.

— Да. И ты, только ты, станешь моей женой…Мария.

Дарио сказал такие важные слова, впервые определяющие мое будущее. Столько смысла таилось в одной фразе. Я просто не смогла справиться с нахлынувшей информацией. В один миг из несчастной глупой Машки, бедной Золушки, я превратилась в любимую женщину для властного миллионера, в беременную невесту для этого брутального сицилийца!

Я уткнулась в его пиджак на груди лбом и позорно разреверась. Совсем некрасиво шморгала носом. Чуть не сморкалась в дорогую ткань. Дарио достал из кармана белоснежный платок. Поднял мое лицо за подбородок. Всматриваясь в мои покрасневшие мокрые глаза, хотел сначала промокнуть их тканью. Но затем передумал. Склонился и начал собирать мои слезы губами. Целовать мои припухшие глаза и щеки. Снова касаться губ. Сминать их и порабощать своим ртом.

А потом подхватил меня, словно пушинку на руки, и понес на выход из крепости.

— Куда ты меня несешь?! — с недоумением спросила я.

— Домой. Мы немедленно улетаем в мой особняк в Черногорию.

— Но…там София. Я не хочу, — от вспыхнувшей ревности я прикусила до боли губу.

Брунетти усмехнулся, посмотрев на мое обозленное лицо.

— Нет ее там. Никого больше нет. Ты хозяйка.

— Неужели ты говоришь правду? Настроен серьезно? Не будешь меня обижать и наказывать за побег? — не веря в шелковость зверской натуры, снова уточнила я.

— Нет. Ты носишь моего ребенка. Завтра нас обвенчают, и ты станешь моей женой. Я буду тебя оберегать. Никаких больше наказаний. Но учти, не совершай больше глупостей! Особенно побегов. Не провоцируй меня, Мария.

Мы дошли до машины, и Дарио сел в салон, устраивая меня у себя на коленях. Переклонился через мое плечо и сказал водителю:

— Карлос выйди.

Мужчина подчинился и оставил нас одних. В салоне авто работал климат контроль и было прохладно. Но видя голод в глазах Дарио, мне становилось жарче, чем на улице.

Брунетти раздвинул мои ноги, усаживая лицом к себе. Гремучая похоть читалась в черных зрачках Дарио. Не разрывая зрительный контакт, он коснулся пальцами меня между ног и провел по влажному кружеву трусиков. Я дернулась дальше, но он сразу перехватил меня другой рукой за талию, не давая вырваться.

— Ты что сдурел? Мы ведь в машине, в центре Белграда, — попыталась я воспротивиться. Ведь голодный бородатый демон искуситель явно собирался сделать со мной что то очень развратное. То, от предчувствия чего, сильнее тянуло низ живота.

— Нельзя ведь так.

— Почему? Я хочу тебя.

— Нет, нет. Не сейчас, не здесь, — я оглянулась к окну. Водитель отошел далеко в тень деревьев. Сел на лавку и достал сигареты, ожидая пока босс не позволит вернуться ему обратно в машину.

— Здесь и сейчас. И потом, и везде, — с этими словами наглый верзила отодвинул мои трусики в сторону и довольно огладил пальцами мои мокрые складочки. Я судорожно вцепилась в его плечи.

— Я… я так не могу. Это неправильно, аморально. Подожди.

— Дохера ждал. Хочу тебя. И ты хочешь.

Дарио расстегнул ремень. Я не успела пикнуть, как он ловко высвободил свой налившийся похотью член. Стальной, будто из каленного железа выкован.

— Ты же… что же…

Я попыталась понять, что хотела сказать. Как возразить. Разумные доводы улетучились, когда Брунетти властно приподнял мои бедра и сразу толкнулся в центр возбужденного лона. По моей влаге, распирая меня и растягивая, он проник почти полностью. Обрушил мои бедра на себя. Грубо рыкнул от удовольствия.

— Мария… Попробуешь еще раз сбежать, вытрахаю очень жестко! Потом… Когда родишь мне сына.

Дарио проникал все глубже. Я стонала на его гигантском члене, как падшая женщина. Не поняла, в какой момент сдалась. Оборона окончательно рухнула. Я сама начала томительно медленно приподниматься и насаживаться на него снова. Принимала в себя желанного мужчину с хлюпаньем бесстыдной влаги.

Выгибалась в руках этого монстра, ставшего для меня единственным. Лучшим любовником, любимым мужчиной, отцом моего ребенка.

Счастье рвало сердце. Распирало, как массивный орган мое лоно.