Скажешь уже в чем дело? — несмотря на конкретную анестезию алкоголем замечаю, что друг в бешенстве. Только мне похер.

— Тебя это все не касается. Свали.

— Вставай, я тебя домой отвезу. Как вообще тебя в этот паршивый бар занесло?

Оглядываюсь по сторонам мутным взглядом.

— Нормальное место. Езжай к жене, тебе здесь точно нечего делать.

Увы, друг не собирается оставлять меня в покое, поэтому объясняю лениво:

— Мне нужен Махмуд, он мне бой обещал с этим… как его… его новый чемпион. Эмир. То, что мне сейчас надо, — бормочу заплетающимся языком.

— Совсем ополоумел? Нашел с кем. Ты в другой весовой категории.

— Плевать.

— Понятное дело, сейчас тебе насрать на все на свете. Только бухим тебя на ринг не пустят. Если так приспичило попробовать себя с таким соперником — тренироваться надо. Короче, пошли давай. Держи меня за шею. Вот так. В любом случае, перед рингом тренироваться надо, а не бухать. Успокоиться прежде всего.

В джипе Берслана я отключаюсь. В квартиру, вроде-бы, меня помогают тащить двое охранников. Потом начинает тошнить, долгие объятия с унитазом. Когда выхожу, немного протрезвевший, оглядываю квартиру мутным взглядом. Бес не уехал, сидит на диване.

— Спасибо что подвез, а теперь езжай к жене. Не надо со мной как с маленьким возиться.

— Я сам решу, что надо, а что нет, — отвечает мрачно. — Что происходит, Арс? Вижу, что у тебя непонятки с Ульяной. В этом все дело?

— Заткнись, блядь. не произноси ее имя! — взрываюсь.

— Не будь таким безбашенным. Я лишь пытаюсь сказать, что все решить можно.

— Ошибаешься. Есть вещи, которые невозможно решить.

Бес еще продолжает что-то говорит, я иду к бару, опрокидываю в себя очередную порцию виски. Блядь, чувствую себя жалким убожеством. Бросил ее. Не справился. Кого я обманываю? Все дело в слабости. Но я реально в тупике. Не понимаю, что можно сделать, чтобы изменить ситуацию.

Становится настолько паршиво, что рассказываю правду Берслану. На друга можно положиться — всегда даст рациональный ответ. Не будет говорить лишнего. Что бы ни узнал — при себе оставит. Даже Женьке не расскажет, хотя он души не чает в своей жене.

Почему я не могу иметь то же самое? Девочку, которую хочу больше всего на свете? Почему, сука, так больно?

Тогда лучше сдохнуть на ринге, в драке. Чем от тоски и отвращения к собственной слабости.

Женя

— Как он? — спрашиваю наконец приехавшего домой Берслана.

— Нормально.

— Ты ведь понимаешь, что не обязан быть нянькой взрослому здоровому лбу. Я понимаю, что вы как братья, выросли вместе и все такое, но дорогой, он должен сам отвечать за свои поступки!

— Согласен. Больше нянчиться с ним не буду. Даже если решит сдохнуть.

— Что? Ты сейчас серьезно? — смотрю на мужа испуганно. Такого я точно не ожидала. Жутко злюсь на Эстемирова за то как поступил с Ульяной. Растоптал девочку, она в тяжелейшей депрессии. Влюбилась в него по уши, а он взял и бросил без объяснений! Убила бы, честное слово! Мерзавец!

Вот только… В последнее время и самому Эстемирову не сказать что сладко. Судя по тому, что видел Берслан — ему тоже паршивей некуда. Тогда почему бросил Ульяну? К чему все эти невыносимые страдания? Ничего не понимаю!

— Я бы не стал шутить такими вещами, — мрачно отвечает Бес.

— Ты узнал, почему они расстались?

— Жень, ты ведь знаешь, я терпеть не могу лезть с такими вопросами. Личная жизнь на то и личная. Мы никогда баб не обсуждали.

— Здесь что-то не так. Я не верю! Не верю, что Арслан настолько идиот, что действительно бросил Ульяну! И в то что он к смерти ее матери причастен тоже не верю.

— Успокойся, они сами разберутся.

— Не разберутся, неужели не видишь? Оба погибают друг без друга. Ульяна еле живая… Как он может отказываться от нее, как?

— Жень, пожалуйста, не нервничай. О ребенке нашем подумай, прошу тебя. Ситуация у них сложная, но они сами в ней разобраться должны, пойми.

Все равно провожу бессонную ночь. Никак не могу сообразить, не хватает всего одного паззла в общей картине. Почему эти двое внезапно так отдалились? Ведь любят же друг друга! Арс… никогда ни на кого он не смотрел так, как на Ульяну. Да, я конечно романтичная натура, о чем меня всегда муж поддевал, но не в этом дело. Я твердо убеждена, что тут вмешался кто-то еще.

Глава 41

Ульяна

Месяц спустя

Если бы не Женя, я бы, наверное, пропала. Окружила меня заботой, постоянно звонит, приезжает. Не лезет в душу, но если появляется возможность, иногда пытается выспросить, что произошло у нас с Арсланом. Хотела бы я сама знать. Есть ли моя вина, или он изначально так решил закончить наши отношения? Увы, похоже истины мне не узнать.

— Он ужасная сволочь, но в одном я уверена. Ему не легче сейчас, он с ума сходит, — произносит Женя.

— С чего ты решила? — спрашиваю как можно равнодушнее.

— С его графика боев! — восклицает нервно. — Он себя убивает. Завтра у него бой… Как же мне это не нравится, — прорывает Тоитову. — Ему нельзя в нем участвовать. Там слишком… слишком безбашенный и опытный соперник. Разные весовые категории и степень подготовки. Все говорят, что это будет убийство.

— Тогда зачем он согласился? — спрашиваю нервно.

— Откуда я знаю? — видно, что Женя ничуть не преувеличивает, ее потряхивает. — С ним разве можно говорить здраво? Никого не слушает, даже Берслана. Он тоже сильно переживает, хоть и виду не подает, но я-то вижу. Ох, Ульян, если бы понять, что же случилось. Может он решил, что ты ему изменила? Ладно, прости, прости! Я зря все это…

Не получается справиться с эмоциями, выскакиваю из кабинета. Женя приехала ко мне на бранч, мы еще три дня назад договорились. И вот что вышло. Меня трясет. Арслан разбил мне сердце, но все равно ужасно переживаю о нем. Зачем так много дерется? Это же хобби, выплеснуть адреналин изредка. А сейчас, получается, все забросил и только этим занимается.

Привожу себя в порядок, умываюсь, возвращаюсь в кабинет и убеждаю Женю, что я в порядке. Делаю вид что поглощена работой, что в принципе так и есть. Вот только из головы наш разговор не выходит. Женя лгать не станет, да и преувеличивать не в ее привычках, это скорее прерогатива Лики. Вот кому можно позвонить, чтобы узнать другую версию событий, что я и делаю, когда добираюсь домой.

— Я не знаю, что тебе сказать, Ульяна, — как