Основную массу русско-еврейских беженцев, прибывших в Берлин в начале 1920-х годов, составили интеллектуалы, просвещенные представители предпринимательских кругов из центральных городов бывшей Российской империи, лица свободных профессий – врачи, адвокаты, страховые агенты, торговцы, банкиры, писатели, учителя и профессора. В отличие от восточноевропейского еврейства, прибывшего в Берлин из местечек Бессарабии, Галиции, бывшего Царства Польского, Литвы, среди русско-еврейского беженства лишь в незначительной части были представлены ремесленники и еврейский пролетариат.

Основатели Союза русских евреев, понимая всю разновекторность политических устремлений (в Берлине оказались представители практически всех партий Российской империи), профессий и сословий русского еврейства в эмиграции стремились быть вне политики, сохраняя дореволюционную традицию взаимопомощи и общности. Именно поэтому в первых строках устава Союза было отмечено: «Нашей целью является объединение русско-еврейской колонии и оказание помощи в Германии евреям – гражданам бывшей Российской империи, пострадавшим от происходивших в России народных волнений и переворотов» 469Принцип взаимопомощи предполагал действия сообщества как «кареты скорой помощи» для поддержки попавших в беду. Уже вскоре обнаружилось, что «нельзя руководствоваться холодными статьями устава, приходилось помогать исключительно не членам Союза, а нуждающимся евреям-беженцам не только из России, но и других стран – и не только евреям, но часто и неевреям»470И уже в октябре 1920 года в поисках поддержки у немецкого еврейства русские евреи устанавливают контакты с Обществом помощи немецких евреев в лице Пауля Натана и Бернарда Кана471.

Возникновение Союза русских евреев в Германии представляется фактом вполне логичным: его инициаторы стремились сохранить свою среду и традицию, передав их новым поколениям. Участие в благотворительных организациях в России была неотъемлемой частью культурной и общественной жизни русского еврейства, их внутренней потребностью и кодексом этического воспитания в кругу либеральной интеллигенции. Приехав в Германию, эмигранты создали структуры, похожие на те, в которых они принимали самое активное участие в России. Им неоткуда было ждать помощи: став изгнанниками у себя на родине, они и в Берлине были чужаками. Нуждающихся в помощи были тысячи. Нужна была организация, знающая беженскую психологию, знакомая с нуждами, организация, объединяющая людей, близких по духу и культуре.

Умудренные опытом учредители Союза понимали, что только в общности их сила, а возможность консолидированных действий по защите своих прав – единственный способ выжить на новом берегу. Союз русских евреев был, с одной стороны, благотворительной организацией, а с другой стороны – организацией взаимопомощи. Он был основан 4 мая 1920 года в Берлине472Создание такого Союза было идеей нескольких еврейских общественных деятелей-эмигрантов из России. Среди них – И. С. Соловейчик, Д. С. Марголин, В. А. Гольденберг, Б. С. Ширман и др. Задуманная ими общественная организация должна была выполнять функцию «скорой помощи» для евреев-беженцев из России.

Первым председателем Правления Союза русских евреев в Германии был Исаак Соломонович Соловейчик (1858–1921) – юрист, присяжный поверенный, промышленник. В России он был председателем правления Петроградского акционерного общества химических и механических заводов, участвовал в работе еврейских общественных организаций. Давид Семенович Марголин (1850–1925) – известный киевский предприниматель и меценат – до революции владел сахарными заводами и пароходством на Днепре, модернизировал всю систему городского жизнеобеспечения Киева – транспорт, газо– и водоснабжение. Прирожденный дипломат и король компромиссов, он основал в Киеве ремесленную и начальную еврейскую школы, синагогу и православный храм, за заслуги в бизнесе и филантропии он был удостоен многих русских и иностранных наград473Владимир Абрамович Гольденберг (1847–?) – известный юрист, член Союза русской присяжной адвокатуры в Германии, до революции – руководитель еврейских общественных организаций в Одессе и Киеве. Арон Израилевич Лурье (1868–1952) – общественный деятель, юрист, инициатор создания и член первого правления Союза русских евреев в Германии. Борис Самуилович Ширман (?–1941) – казначей и член первого правления Союза. Именно Марголин был в курсе приезда Я. Л. Тейтеля в Берлин и ему, хорошо знакомому с Тейтелем в тяжелые годы гражданской войны в Киеве, принадлежала инициатива пригласить Якова Львовича на должность Председателя Союза русских евреев. Когда точно Тейтель возглавил Союз неизвестно: история не сохранила свидетельств этого события. Начиная с июня 1921 г. он уже подписывает ряд документов Союза. Ситуация в этот период для русско-еврейской колонии в Берлине была не простой: после смерти И. С. Соловейчика в начале августа 1921 г.474 для руководства Союза русских евреев требовался лидер не только хорошо знакомый с представителями организаций немецких евреев, но и настоящий дипломат, стратег, политик объединения.

Отношение же к русско-европейскому еврейству со стороны как немцев, так и немецко-еврейской буржуазии было весьма дистанцированным. С одной стороны, коренное население не могло отличить русских мигрантов от русскоговорящих евреев, а последних от восточноевропейских беженцев. С другой стороны, в сознании еврейства Веймарской Республики русские евреи давно и прочно ассоциировались с бедностью, лишениями, погромами, хаосом и… революцией. Ведь, начиная с 1906 года, ведущие общественные еврейские организации Германии – Общество помощи немецких евреев и ложа Бней-Бритт регулярно проводили сборы в помощь их собратьев в далекой царской России, в т.ч. жертв погромов в Белостоке, Киева и Кишиневе. «Германское еврейство откликалось на всякую нужду русских евреев»475 – отмечал Генрих Слиозберг, стоявший у истоков контактов русского и германского еврейства. И вдруг эта нужда, да еще с революционным багажом – жертв или планами идеологов и практиков, одинаково опасно! – оказывается в центре Берлина. Без работы, без средств к существованию, с чадами и домочадцами! Для немецкого сознания сама угроза порядку – уже трагедия. Как признавался один из просителей Союза русских евреев в письме к Я. Л. Тейтелю: «Немецкие евреи относятся к нам не сердобольно и буквально без всякого сочувствия, считают нас большевиками и вредными элементами»476Напряженности в отношения между коренным населением и мигрантами добавляли национально-ориентированные правые круги как среди немецкого еврейства, так и среди русских мигрантов. Союз национально-ориентированных немецких евреев видел в восточноевропейском еврействе конкуренцию на рынке труда, бремя для экономики страны и угрозу всему общественному порядку477К тому же они были убеждены, что среди русских евреев имеется вполне достаточное количество обеспеченных людей и проблемы беженцев не должны касаться немецкого еврейства. Не случайно Арнольд Цвейг писал о двух разделенных сообществах Берлина: «Мы все знаем столь немного о трудностях и бедах других групп, других меньшинств, с которыми мы живем в современном обществе. Нам знакомы лишь взаимоотношения в отдельных слоях, соприкосновение отдельных кругов, но, к сожалению, редко или никогда совместное «проживание», взаимопроникновение групп, которые вследствие своего рождения, подобной деятельности и общности социальных кругов должны были бы доверять друг другу…» 478.