— Сегодняшний день открыл мне очень многое, герр Филатов! Открыл и удивил. Не стану отрицать, раньше многое из того, что рассказывали о вас, я считал выдумкой. Теперь же понимаю, насколько ошибался. Я буду очень рад нашей дружбе, и знайте, что в Гамбурге вам всегда окажут помощь и поддержку. И я хотел бы передать мои искренние поздравления и предложение дружбы герру Кортесу и всем жителям Русской Америки.

— Благодарю Вас, герр фон Бейст. А теперь, быть может, перейдем к обсуждению деловых вопросов?

— Давайте.

Флинт вызвал в кают-компанию своего зама по торговой части, и представил его гостям.

— Знакомьтесь, господа. Действительный статский советник Министерства внешней торговли Русской Америки Себастьян Кабрера. Моя правая рука во всем, что касается коммерции…

Когда гости наконец-то покинули борт "Дмитрия Донского", Флинт устало перевел дух. Кабрера ушел на "Гермес" с вызванными представителями торговых домов Гамбурга, кого решил подключить к этому делу бургомистр, а он решил взять тайм-аут. Все же, как ни крути, но выступать в роли дипломата ему еще ни разу не приходилось. Заодно избавились от пленных англичан, передав их местным властям. Оставили себе только одного — Уильяма Дэмпира. Юноша оказался толковым, и сразу понял, что ему делают предложение, отказаться от которого — верх глупости. Разумеется, ни в какие секреты его пока что не посвящали, а просто перевели из разряда военнопленных в пассажиры, предоставив для ознакомления кое-какие материалы общего характера. Но для будущего светила океанографии и это было откровением, поэтому он с головой окунулся в изучение всего, что связано с Русской Америкой и пришельцами из другого мира под руководством лейтенанта Фуэнтеса, проинструктированного на этот счет. Иными словами, первая экспедиция в Европу грозила закончиться огромным успехом. Нужные контакты с властями Гамбурга налажены, вброс нужной информации произведен, и теперь надо регулировать очередь из набивающихся в друзья. Причем не только немцев, но и шведов, которые тоже не захотят упустить такую возможность. Как говорится, жить стало лучше, жить стало веселее…

Умиротворенные мысли о достигнутых успехах на торгово-дипломатическом поприще неожиданно прервал Тунгус.

— Герр коммодор, разреши?

— Заходи, мон колонель. Как меня достали эти чертовы педанты-немцы. Все у них согласно орднунгу!

— А ты как думал? Раз ты у нас теперь лицо публичное — целый коммодор и командующий экспедицией, то привыкай быть дипломатом. Это тебе не как раньше — глотки резать и мины цеплять. Для этого здесь я есть, а ты местных бургомистров и курфюрстов с епископами охмурять должен. Кстати, одного уже охмурил до крайности. Видел я его рожу, когда ты предложил ему международный аэропорт Нью-Васюки построить. Запись для истории прекрасная получилась!

— Мон колонель, Вы несправедливы в своих суждениях! Нельзя отнимать у человека мечту! Во-первых, не Нью-Васюки, а международный аэропорт Гамбург. Во-вторых, очень больших расходов для постройки причальных мачт не требуется. Это не бетонная полоса в несколько километров с разветвленной сетью рулежных дорожек. Да и сама конструкция причальной мачты — далеко не Останкинская телебашня. А в третьих, мы ведь и так собирались наладить воздушное сообщение с Европой. Полеты "Колумба" и "Магеллана" в Мехико и Нью-Йорк… пардон — Новороссийск, подтвердили реальность этой затеи. В Кадисе аэропорт уже построен, хоть пока еще и не принял ни один борт. Но он уже готов принять цеппелины. Так почему бы следующему аэропорту не появиться в Гамбурге? Тем более, немцы согласны финансировать строительство на свои средства, и предоставить требуемое количество людей и материалов. Единственно просят, чтобы прислали тех, кто знает, что именно надо делать. С соответствующей документацией, разумеется. Орднунг, понимаешь! Без этого никак. И ради доставки почты, а также небольших партий дорогостоящих грузов и пассажиров бизнес-класса в течение нескольких суток из Гамбурга в Новый Свет и обратно, они согласны преподнести нам международный аэропорт на блюдечке с голубой каемочкой, построив его на свои деньги.

— Ладно, посмотрим, как они слово держат. Людей на берег отпускаем?

— Отпускаем, но группами, причем только в светлое время суток. Инструктаж, как себя вести, я еще проведу…

Неожиданно в каюту постучали, и вошел старший офицер.

— Владислав Михайлович, разрешите?

— Да, Карл Францевич, что у Вас?

— К трапу подошел какой-то мальчишка, передал записку вахтенному, и сразу убежал. Причем послание адресовано именно мне.

— Вот как?! И кто же Вам тут пишет?

— Не уверен, но… Прочтите сами.

Флинт с интересом развернул листок бумаги, на котором было всего лишь несколько строк, написанных по-немецки четким каллиграфическим почерком.

"Карлу Ейнрингу. Добрый день, дорогой Карл! К сожалению, я опоздал, и вы ушли без меня. В прошлый раз ты красиво вывернулся, сведя партию вничью вечным шахом, но теперь я такой оплошности не допущу. Приходи сегодня вечером к шести в таверну "Ягер", есть дело. Твой друг Генрих."

Флинт перечитал послание несколько раз и с удивлением уставился на Ейнринга.

— Кто это, Карл Францевич? С кем это Вы партию вничью вечным шахом свели?

— С лейтенантом Энссеном после выхода из Парамарибо, или как он там сейчас называется. Как раз перед десантом на Тринидад, когда я угодил в плен.

— Ну, ни хрена себе… А это точно он пишет?

— Не уверен. Об этом факте знали только офицеры "Карлсруэ", и то не все, а только те, кто был тогда в кают-компании. Но письмо написано не рукой Энссена. Я знаю его почерк…

Таверна "Ягер" была оформлена в соответствующем охотничьем (Jager — охотник, егерь — нем.) стиле, и очевидно, была весьма популярна. Как у местной публики, так и у приезжих. Времени на подготовку встречи оставалось катастрофически мало, поэтому во многом пришлось импровизировать. Постарались выяснить как можно больше — имя владельца, история, преобладающий контингент посетителей и тому подобное. Полученная информация порадовала — не какой-нибудь бандитский притон и не "наливайка" для голытьбы, а вполне респектабельное заведение, дорожащее своей репутацией.

В таверну "Ягер" зашел человек, одетый, как купец среднего пошиба, и направился к свободному столику в углу. Сделав заказ подскочившему официанту, человек молча осмотрел зал, иногда задерживая взгляд на картинах, изображающих сцены охоты, а также на различном "охотничьем" реквизите, украшавшем стены. Узнать в нем старшего офицера броненосного фрегата "Дмитрий Донской" капитана третьего ранга Карла Ейнринга было затруднительно. Одежда по местной моде, накладные усы и бородка, а также парик полностью его преобразили. Посетителей в это час было немного. В противоположном углу шумно веселилась компания великовозрастных оболтусов, за соседним столиком мирно беседовали два почтенных господина средних лет, не торопясь потягивая пиво под хорошую закуску, а чуть дальше расположились четверо иностранцев, которых выдавал разговор на чужом языке. Картина самая обычная для такого крупного портового города, как Гамбург. Однако, долго скучать не пришлось. Входная дверь открылась, и вошел еще один человек. По виду — обычный горожанин не слишком высокого достатка. Но, окинув взглядом зал, он сразу же направился к столику, за которым сидел Ейнринг.