В дверь постучали.

— Войдите, — рассеянно сказала Элеонор. — Мария, это ты? Мне нужен контракт Мэри Тронт и стенограмма обсуждения сценария. И еще я до смерти хочу настоящего кофе.

— Ты хочешь только кофе? — ласково спросил Том Голдман.

Элеонор испуганно вздрогнула и подняла глаза. К ней подходил Том с обычным бумажным пакетом. На нем был тот же черный костюм, который он надевал в Нью-Йорке, золотые часы «Картье» и гарвардский галстук. Он выглядел великолепно.

— Никаких пончиков, — сказал Голдман, вынимая два стаканчика профильтрованного кофе и осторожно протягивая ей один. Он указал на нетронутый завтрак. — Но я вижу, ты проголодалась.

Элеонор взяла кофе и молча поставила на стол.

— Чем могу быть полезна? — холодно спросила она.

— Элеонор…

Она не хотела этого слышать. Она ничего не хотела слышать.

— Том, я снова спрашиваю: чем могу быть полезна? Если вопрос не о бизнесе, то поговорим потом. Я занята.

Голдман посмотрел на нее долгим взглядом. Его красивые черные глаза выражали нежность и сострадание.

Элеонор ощутила печаль, слабость и тоску. Ее охватила паника, к горлу подступил комок. «О нет, пожалуйста, никакой доброты, никакой жалости, — думала она. — Я справлюсь одна, только не это». Сама собой правая рука потянулась к выдвижному ящику стола.

— Нам надо поговорить, Элеонор, — сказал Голдман.

— Мы и так говорим каждый день, — ответила Элеонор, — об этой студии. — Пальцы ее впились в маленькую бархатную коробочку, которую она держала в ящичке. Она тихонько раскрыла ее. — И к тому же нам не о чем говорить.

— Но мы ведь не можем делать вид, что Нью-Йорка никогда не было. Элеонор, поверь, для меня это очень много значило. Я знаю, тебе обидно. Мне очень жаль, что ты…

— Том, — невольно вырвалось у нее. Как ты смеешь жалеть меня? Как ты смеешь предлагать мне успокоиться? — Если хочешь знать мое мнение, то в Нью-Йорке ничего не случилось. Во всяком случае, ничего такого, что касалось бы меня. — Она повернулась к нему, глаза ее сверкали от ярости. — Мы оба слишком много выпили и, насколько я понимаю, допустили досадный промах, о котором нам обоим лучше забыть. — Она говорила ледяным тоном.

Том покачал головой:

— Не верю я тебе.

— Поверь. — Пальцы Элеонор шевелились под столом, скрытые от взгляда Тома. — И потом, на этот раз ты меня можешь поздравить.

Он сконфузился.

— С чем поздравить? Почему?

Элеонор Маршалл вынула левую руку из-под стола и решительно протянула. На безымянном пальце сверкало кольцо Пола. Рубины, изумруды, сапфиры соперничали по яркости с утренним солнцем.

— Сегодня утром Пол сделал мне предложение, — сказала Элеонор, отчетливо произнося каждое слово. — Я приняла его предложение. — Она посмотрела на Тома долгим взглядом. Ее тело напружинилось от ярости, пламенем горевшей внутри. — Я выхожу замуж, Том, — объявила она. — И знаешь что, я просто не могу больше ждать.

Дэвид медленно вплыл в спальню, распыляя под мышками «Шанель л'Эгоист». Он полюбовался своим прекрасным телом в настенном зеркале Меган, потом взял белый мохнатый халат, надел его и нетуго завязал пояс.

— Ты еще не все упаковала? — спросил он Меган.

— Нет.

Меган старалась оторвать взгляд от груди Таубера. «Пора перестать на него пялиться», — говорила она себе, но у нее не получалось. Она никак не могла поверить в то, что он реальный. Обнаженный Дэвид — само совершенство. Он оказался еще более мускулистым, чем она представляла в своих фантазиях. Стоящий в дверях спальни в белом мохнатом халате, стройный и загорелый, он выглядел как парень с календаря школьницы, который девчонки прикалывают на стену над своей кроватью. Да, Дэвид потрясающий. Неужели он не понимает этого?

«Да ладно, — сказала она себе. — Женщины часами сидят перед зеркалом. Почему мужчины не могут? Зачем подходить к людям с двойным стандартом?»

— Мы уезжаем завтра утром, — напомнил ей Дэвид. — Отлет в девять утра.

Меган проверила билеты, они лежали вместе с паспортом на столике возле кровати.

— «Эйр Сейшелз», рейс 3156 до Виктории, Маэ. Я вовсе не собираюсь опаздывать, не волнуйся, я собрала все. Осталось положить пару книг.

Чемоданы стояли возле двери, уже готовые, в них никаких маек, только одни хорошие джинсы, а все остальное — дорогая одежда, которую она купила на прошлой неделе, и даже туфли на высоких каблуках. Новая Меган будет надевать это на ужины в отеле. Роксана Феликс ни за что бы не рассталась со своими каблуками только потому, что отправляется на тропический остров. Значит, и Меган тоже. Если она и посмотрела с тоской на майку с надписью «Металлика» разок-другой, то это просто так.

— Книги? Да у тебя там не будет времени читать, — насмешливо сказал Дэвид. — Слушай, Меган, я тебе уже говорил. Это совершенно нетипично, ты, пожалуй, единственный сценарист, который работает в киногруппе, и знаешь ли, тебе дано право голоса и некоторая власть…

— Я знаю. Ты замечательный. Великий агент, — торопливо проговорила она. — Я не собираюсь тебя подводить. Я понимаю, почти все время мне придется там работать.

— Ты будешь работать не почти все время, а все время, когда ты на съемочной площадке. Всегда приходится переделывать какие-нибудь мелочи. А если выдастся свободная минутка, ты должна наблюдать, что происходит, и быть готовой к любым предложениям… Ты все время должна там вертеться, ничего не упускать из вида, иначе превратишься в Сэма Кендрика. — Дэвид рассмеялся собственной шутке.

Меган в ответ послушно улыбнулась, но ей не было смешно. Казалось, в последние дни Дэвид постоянно принижает Сэма. Но когда шеф приходил на репетиции, Дэвид превращался в обязательного, уважительного сотрудника.

Меган хорошо относилась к Сэму, он всегда старался ей помочь, был добр, и она знала, что и Элеонор уважает Кендрика. И в конце-то концов, разве не Сэм дал возможность Дэвиду Тауберу продвинуться? Ей было неприятно слышать, как Дэвид поддевает человека, да еще за глаза.

Нечего уж говорить о том, что Дэвид нападал на Мэри Холмс и Роберта Финна — они не новоиспеченные звезды, они знамениты уже несколько лет, оба клиенты Сэма Кендрика. Если бы Дэвид работал в другом агентстве, как ей говорили, он бы наверняка постарался переманить их к себе.

Одним словом, во всем этом было что-то неприятное для Меган. Ей не нравились его постоянные переговоры с Джейком Келлером. Элеонор Маршалл не приходила на репетиции, и, может быть, Джейк вместо нее должен был исполнять обязанности наблюдающего. Но все-таки… Меган покачала головой, отбрасывая неприятные мысли. Она мечтала о Дэвиде. Теперь она получила его. Вот это главное.

— Я кое-что тебе принес, — сказал он. — Предотъездный подарок.