задание внешней разведке получить за рубежом технологию производства модных мужских сорочек с твердыми воротниками и образцы готовых изделий. Разведчики выполнили поручение, показали ему всевозможные описания и готовые образцы таких сорочек.

После изучения материалов и осмотра образцов Ю. В. Андропов поручил направить записку в Совет Министров с просьбой найти возможности для внедрения на наших пошивочных фабриках новых технологий по производству сорочек и поручил взять этот вопрос на контроль. К сожалению, Министерство легкой промышленности «замотало» реализацию предложения. И тем не менее Юрий Владимирович все-таки добился выпуска модных сорочек с немнущимися воротниками[805].

Аналогичным образом Андропов лично занимался становлением в России производства фуа-гра по венгерской технологии. Он это предложил делать колхозу в Серебряно-Прудском районе Московской области, входившему в его избирательный округ. Через резидентуру КГБ в Венгрии он организовал получение необходимых технологий и добился от местных властей выделения средств колхозу для открытия производства. Его помощник затем постоянно курировал проект, а после появления проблем с откормом гусят Андропов экстренно через свой секретариат получал из венгерского кооператива оперативные консультации[806].

Если представить зарубежный комедийный сериал об агентах КГБ, в котором они за счет своей изощренной техники внедрения, шантажа и шпионажа добывают секреты «модных сорочек с немнущимися воротниками» и выбивают из венгерских товарищей технологию откорма гусят, или серьезный, не комедийный сериал, отражающий реальные занятия офицеров могущественной спецслужбы, то, наверное, и в СССР, и в современной России проправительственные СМИ оценили бы его как «оголтелую антисоветскую (русофобскую) пропаганду». Однако ни самого Андропова, ни его соратников подобная постановка задач перед сотрудниками КГБ, по всей видимости, не смущала.

Так, осознавая проблему алкоголизации населения, он (что довольно неожиданно) видел путь ее решения в вытеснении потребляемых гражданами алкогольных суррогатов (крепленых вин, одеколона) дешевым качественным алкоголем. Соответствующие предложения он делал еще при жизни Брежнева и в период своего правления реализовал путем выпуска «дешевой и качественной» водки-«андроповки»[807]. Как депутат и политик, он настаивал, что местные жители должны брать на себя больше ответственности (в том числе финансовой, в режиме самообложения) за улучшение локальной инфраструктуры (дорожки между домами, водопроводы), а власть должна больше делиться материальными и дефицитными ресурсами для этого[808]. И наконец, Андропов не любил дачи в целом, но был за защиту прав дачников в противостоянии с местными властями и соглашался с небольшими мерами по улучшению их положения[809].

Виктор Шарапов, многолетний помощник Андропова, потом Черненко, а затем и Горбачева, утверждает, что первой задачей, которую ставил Юрий Владимирович после прихода на пост генсека в рамках намеченной перестройки «хозяйственного механизма», было внедрение «по-хозяйски бережного отношения» к энергоносителям и производимому ими теплу и электричеству. Оно должно было осуществляться через перестройку отраслей, внедрение энергосберегающих технологий, материальное стимулирование и наказание тех, кто превышал установленные лимиты[810].

Как свидетельствует помощник Андропова по экономике, бывший первый заместитель заведующего Отделом машиностроения аппарата ЦК КПСС Аркадий Вольский, Андропов был

сторонником реформ Косыгина, однако время их внедрять, понимал, миновало. Волновало Юрия Владимировича и положение в сельском хозяйстве. <…> Но он верил, что отставание от Запада преодолимо. Нужны свежие идеи[811].

Все эти разрозненные идеи — и самого Андропова, и привлеченных им новых людей — стали основой для относительно систематического плана реформ и для практических действий, эти реформы сопровождавших. Правда, если нам (да и большинству современников) кажется, что реформы должны реализовываться командой единомышленников, то Андропов действовал по цековской (и своей) логике. Большие проекты (как правило, доклады первых лиц) в ЦК, как говорилось выше, разрабатывались разными идеологическими командами, а уже инициаторы процесса отбирали из их разработок наиболее интересные идеи или же в предложенных вариантах смотрели контраргументы против тезисов, избранных для «установочного» доклада, который будет определять направления движения партийно-государственной машины на следующем этапе.

Работая в КГБ, Андропов опирался на команду консервативных по своим взглядам администраторов (часть из которых он привел из аппарата ЦК КПСС) — это, собственно, и была реальная «команда Андропова», которую он в 1982–1983 годах частично вернул в ЦК в качестве своих помощников. Но он также регулярно консультировался со своими либерально настроенными сослуживцами по аппарату ЦК и другими советскими «западниками». Став генсеком, он поручил формулирование программы реформ неоконсерваторам, а практическую реализацию реформ отдал прогрессистски настроенным аппаратчикам. Обе команды ненавидели друг друга, но до 1985 года им пришлось работать вместе. Об этом мы поговорим в следующих параграфах этой главы.

Идеи Ричарда Косолапова и большая политика

Входят строем пионеры, кто — с моделью из фанеры,

кто — с написанным вручную содержательным доносом.

С того света, как химеры, палачи-пенсионеры

одобрительно кивают им, задорным и курносым,

что врубают «Русский бальный» и вбегают в избу к тяте

выгнать тятю из двуспальной, где их сделали, кровати.

Что попишешь? Молодежь.

Не задушишь, не убьешь.

(Иосиф Бродский. «Представление». 1986 год)

Наиболее заметным идеологом в программе политического и экономического реформирования в 1983 — начале 1985 года становится упоминавшийся выше главный редактор журнала «Коммунист» Ричард Косолапов. Он в этот период входил в «банду четырех» — группу чиновников, идеологически обслуживавших непосредственно обоих генсеков — Андропова и Черненко, о которой мы подробно расскажем в следующем параграфе. Косолапов был основным разработчиком идей группы, которые позднее реализовывались в виде, в частности, ключевых докладов генеральных секретарей. Некоторые из его идей были позднее реализованы и в рамках первого этапа горбачевских реформ.

Косолапов к концу 1970-х стал считать себя самостоятельным идеологом. Его высокая должность, репутация настоящего академического марксиста и опытного управленца делали его подходящим кандидатом для вхождения в первый эшелон руководителей страны. Однако этого назначения (например, на пост рабочего секретаря ЦК КПСС по идеологии) не происходило, поэтому он довольно настойчиво искал себе политических союзников. Например, в интервью он рассказывал о своем визите в Ленинград в 1978 году и задушевных, если не сказать интимных («мы провели целый день вместе. Отношение было нежное, прямо скажем») беседах с первым секретарем Ленинградского обкома КПСС, членом Политбюро Григорием Романовым[812].

Много в тот день было у нас с ним разговоров. Сами понимаете, когда редактор партийного журнала встречается с первым секретарем, о чем они говорят. О состоянии промышленности, о настроениях. О сельском хозяйстве, которое обеспечивает, по сути, на 90 % мегаполисы продуктами питания, чем он хвастался и очень гордился. У них же в народном