Когда передвижной штаб свернул с трассы во двор гостиницы «Таежная», там уже стояли два автомобиля Северной Дружины. Одинаковые новенькие иномарки, черные, приземистые, с отчетливо читаемыми эмблемами на бортах, они производили сильное впечатление – особенно по сравнению с полицейскими «газиками» и «уазиками», тупомордыми и лупоглазыми, с угловатыми буквами «ППС», будто налепленными синей изолентой…

К «мерседесу» подбежал руковод Заяц. Здорово он изменился за те три с лишним года, что пробыл в Дружине. Из тощего большеголового пацаненка, похожего на перевернутый восклицательный знак, превратился в крепкого широкоплечего парня с твердым и острым, словно гвоздь, взглядом. Как и большинство ребят, занимавшихся в Северной Дружине больше полутора лет, Заяц давно достиг призывного возраста. Но военкомату Капрал пацанов, миновавших восемнадцатилетний рубеж, отдавать не спешил. «Успеете послужить, бойцы, – говорил он. – Покуда вы нужнее – здесь». У Кости потеплело на душе, когда он увидел Зайца. Он искренне гордился парнями, которых за время своего существования воспитала Северная Дружина.

– Все выходы блокированы, – доложил Заяц. – Объекты в своем номере на втором этаже – через окно хорошо просматриваются, не скрываются. Пухлячок этот, журналист, которого они перехватили, тоже с ними. Какие распоряжения будут?

– Начинайте захват, – приказал Костя. – Журналиста только не мните особо. А с этой троицей – пожестче.

– Слушаюсь, – кивнул Заяц. Но отчего-то не спешил отходить от «мерседеса».

– Чего мнешься? Забыл, как ходить? Вот так, ножки переставляй – раз, два… – руковод Кастет «пошагал» пальцами, указательным и средним.

– Я вот тут чего подумал… – негромко проговорил Заяц, – а если эти трое – сопровождающие нашего борзописца, а? Ну, присматривают за ним? Журналист-то… сам понимаешь, с каким заданием здесь. А то, что спецслужбы нами заинтересовались, – это ж очевидно. Странно еще, что до этого никак себя не проявляли… Уверен, что нам стоит этих ребят трогать? Тем более, они с головой хотят встретиться, поговорить. Может, сначала с ними того… мирно побеседовать? Узнать, чего им надо и все такое?

– Это с каких пор у нас приказы обсуждаются? – сведя брови, осведомился Костя.

– Сам же нас учил: сначала думать, потом делать, – безбоязненно ответил Заяц, в широкой улыбке обнажив крупные передние зубы, которым и был обязан прозвищем.

Костя, сбросив гримасу нарочитой суровости, усмехнулся и хлопнул руковода по плечу.

– То, что подумал, молодец, – сказал он. – Только и я не дурак. Сам смотри: если б чекисты имели желание с Капралом пообщаться, они сами бы на него и вышли, безо всяких там выкрутасов. Это раз. О журналистишке мы справки навели – действительно, работает в известной московской газете, внештатный репортер, кроме того, сотрудничает с несколькими журналами и интернет-изданиями. Куча материалов на всякие горяченькие темы под его именем уже лет десять как всюду появляются. То есть, не липовый он, а самый что ни на есть настоящий газетчик. Да и не похож он на агента. Хотя бы потому, что мы его в два счета выкупили. Это два. И три – даже если он с конторой как-то и завязан был, не стали бы они светиться, выручая его, балбеса. Сомнения сняты?

– Не совсем, – признался Заяц. – С девочкой-администратором говорили. Она почему-то не помнит, как и когда эти трое вселялись. Очень удивилась, что тот номер, где они сейчас находятся, оказывается, занят. И еще… С Грачом-то они что сотворили? Вроде как загипнотизировали его. Он только сейчас в себя пришел. И тоже ничего не помнит.

– Странно, верно, – согласился Костя. – А что это доказывает?

– Ну… Не знаю.

– Ты полагаешь, что Северная Дружина, столкнувшись с чем-то необъяснимым, должна тут же сложить лапки и пойти на любые выдвинутые ей условия?

– Да нет, конечно! Но…

– Что «но»? Эти типчики мутные открыто противопоставили себя нам! Дружине! И получат за то по полной. А вот уж потом… – Костя ударил кулаком в кулак, – и поговорим, раз они так на этом настаивают.

Заяц подумал секунду и качнул головой:

– Больше вопросов не имею.

– Тогда действуй.

– Ну, как? – поинтересовался Олег, выходя из ванной уже полностью одетым, но с полотенцем на шее.

– Хреново, – ответил стоящий у окна Двуха. – Прямо даже совсем.

– Что так?

– Десять раз звонил этим администраторам чертовым, – объяснил Игорь, оборачиваясь, – никто трубку не берет. Будто вымерли все. Так что не видать нам завтрака, как зулусам зимней Олимпиады.

– Да я не о том вовсе, – улыбнулся Трегрей.

– Да я понял, – обернулся Двуха. – Две тачки с ихними картинками стоят у крыльца. Еще одна подъехала только что, побольше. Микроавтобус. Начальство, видно, пожаловало, – забегали бодрее дружиннички…

– Понятно, – сказал Олег. – Что насчет кофе?

– Готов. Налил уже. Всем. Даже этому…

– Теперь – все! – завыл притулившийся на одной из кроватей «винни-пух». – Теперь никуда не смоешься! Спорим, они уже гостиницу обложили со всех сторон? Раньше надо было думать! Я вам говорил… А вы…

– Да не ной ты! – поморщился сидевший напротив мужичонки Сомик. – Давай, продолжай… Итак, получил ты задание от редакции: прокатиться в Туй, пообщаться с местными, на месте, так сказать, вникнуть во все тонкости деятельности Северной Дружины. Вот неделю почти и вникал, регулярно выкладывая добытые сведения в интернет-журналы, с которыми договорами о сотрудничестве связан… Так?

– Ага… – пискнул мужичонка. – Я выкладывал! А они, Дружина эта, меня выследили и решили поквитаться!

– Получается, твой интерес к девочкам школьного возраста не имеет никакого отношения к тому, что тобой Дружина заинтересовалась. Допустим. И чего ж они на тебя так взъелись, дружинники? Может быть, ты свои интервью с ними не согласовывал? Так положено делать, я знаю.

– Я, видите ли… самих дружинников не интервьюировал. Меня, видите ли, всегда больше всего интересует взгляд со стороны. Это, знаете, мой творческий метод. Я с местными жителями беседовал.

– Ну и? Так на что дружинники-то обиделись, я все никак не пойму?

Кажется, «винни-пух» иронии в голосе Жени Сомика не уловил.

– Понимаете… – торопливо начал докладывать он, – журналистика – сфера деятельности довольно специфическая. Основная наша задача: подать материал так, чтобы он… э-э… играл. Настоящая статья – это вовсе не сухое перечисление фактов. Я бы даже сказал, что факты в журналистике не столь важны. Нужны, видите ли, эмоции. Необходимо зажечь читателя! Необходимо на каждую проблему взглянуть под таким углом, чтобы она воспринималась неоднозначно. Журналист-профессионал своим материалом зачинает, видите ли, некую дискуссию, которая, в свою очередь…

– Ясно, – остановил его Женя. – Подвирал малость, а?

– Не подвирал! Не подвирал! Я это… придавал явлению эмоциональную окраску, видите ли…