Но вы не можете заставить его исчезнуть.

Во-первых, никто не знает, где кончается он и начинаетесь вы. Во-вторых, вы на свой страх и риск игнорируете его решимость. Ваш внутренний ребенок составил планы в возрасте, когда эго настолько упрямо и несгибаемо, что не постоит ни за какими средствами. Вы когда-нибудь пытались спорить с уставшим двухлетним малышом? Даже не пытайтесь. Здесь надо либо отступить и проявить подлинное смирение, либо попробовать применить ваш более развитый ум, поскольку характерами меряться неуместно. Двухлетке все равно, что с ним будет. Он должен настоять на своем.

Внутренний ребенок похож на этого двухлетку. Он очень хочет некоторых вещей. Их хотите и вы: любовь, слава, блеск – словом, любая ваша мечта. И ему надо, чтобы вы получили свою мечту его способом. Но это невозможно. Если ребенок будет по-прежнему управлять вашей жизнью, вам гарантирован крах.

Ребенок-тиран внутри вас – это не шутки. Он настроен очень серьезно.

Из-за него вы вступаете в старые или призрачные битвы, и ваша жизненная энергия уходит в прошлое, пусть вы об этом и не догадываетесь. Вы уверены, что используете сто процентов энергии для движения вперед, а в реальности она работает на старую драму. Каждое действие, каждая неудача или достижение рассматриваются с точки зрения этой драмы. Если вы не выиграете большой грант, значит, мир несправедлив. А если выиграете, это подтвердит ваше право на славу и призы. Отыгрывая старую драму, вы лишаете себя ресурсов для контроля над сегодняшней жизнью. Если вы не найдете способ покончить с драмой и направить энергию на нынешние цели, вы никогда ничего не достигнете.

– Говорите, что хотите, но я не могу измениться, – сказала Сильвия. – Не могу и не хочу. Капризуля внутри меня считает, что я и есть она. Мне неприятно использовать родителей и друзей, но, когда чувствуешь себя, как я, по-другому не получается.

Патрик, который изменил свои привычки, стал профессиональным скульптором, регулярно получает заказы и выставляется, рассказал о своем прошлом:

– У меня появилась привычка к манипуляции. Потребность получить все, что хочу, в любой момент так захватила меня, что я готов был продать друзей. Но когда я исполнял свой заезженный номер, мне было очень неудобно. Я слышал, как скрипят колеса старого механизма. Я видел, как простак глотает наживку. Я вполне мог представить себе будущее, когда дело запахнет керосином и разразится скандал, потому что денег, чтобы вернуть долги, все равно не будет. И все равно мне требовалось немедленно получить свою дозу в виде помощи.

Дети не осознают последствий своих действий. Внутреннего ребенка не беспокоит, во что обойдется его упрямство. А вам приходится расхлебывать эту кашу.

Чем вы готовы платить за удовлетворение вашего внутреннего упрямца?

Если бы только мы могли забыть о прошлом и двигаться дальше! Легко сказать.

Но есть способ ослабить влияние прошлого настолько, чтобы начались настоящие изменения. Надо проследить чувства ребенка вплоть до их источника.

Расскажите историю великого ограбления.

Чтобы дойти до истоков немилосердной алчности Сильвии и понять, почему одна мысль об оплате своих потребностей погружала ее в острую депрессию, потребовались некоторые усилия. Хотя она явно хотела измениться, она часто действовала как враждебно настроенный свидетель в сенатском расследовании. Сначала я не давила сильно, задавала много осторожных вопросов о школьных годах и жизни в семье, но в ответ получала краткие «да» и «нет» или напряженное «я не знаю». Когда я поняла, что по-хорошему не получится, я применила тяжелую артиллерию.

– Хватит грабить друзей, Сильвия, – сказала я. – Это неэтично. Идите на работу и платите свои долги.

И это вывело ее из себя.

– Не буду! – огрызнулась она, словно капризный дошкольник. – Почему я должна идти на какую-то вшивую работу? Вы хотите, чтобы я попусту тратила жизнь, сидя в офисе за перегородкой? Или, может, вы обрадуетесь, если я стану чертовой официанткой и буду целыми днями обслуживать людей, которые относятся ко мне как к низшей форме жизни?

Если вы разделяете эмоции Сильвии, если мысль зарабатывать себе на жизнь вызывает у вас злость, грусть или отторжение, идите за стол и берите блокнот с карандашом. Мы отправимся в небольшое путешествие.

Закройте глаза и выберите работу. Любую – чем отвратительнее, тем лучше. Представьте: вы встали, преодолели тоскливую дорогу, и вот вы на месте, где предстоит восьмичасовой рабочий день, от которого никуда не деться. Переживите это в полной мере, представьте хорошо. Что вы чувствуете? Возмущение? Несправедливость? Испуг? Пусть ваши чувства усилятся.

А теперь вернитесь в момент, когда вы в первый раз испытали это чувство. Сколько вам было лет? Запишите то, что сразу придет на ум. Теперь с карандашом в руках вернитесь в это время, к этому чувству и запишите сопровождающие обстоятельства. Не редактируйте себя, пусть поток сознания течет свободно. Где вы были в этот момент? Дома? В школе? Кто был с вами? Родители? Учителя? Группа друзей? И, что важнее всего, почему вы так расстроились? Возвращение к болезненным воспоминаниям не всегда проходит гладко. Будьте готовы к некоторому умственному сопротивлению, но попытайтесь использовать всплывающие образы, чтобы с их помощью восстановить детали.

«Кристальная ясность» – мощный и эффективный способ прояснить загадку тяжелых чувств, оставшихся с прошлого. Она поможет выразить эти чувства в том контексте, в котором они имеют смысл. Если не оплакать то, что доставило огорчение, вы будете плакать всегда – и не по тому поводу. Вы поймете это сами, когда доберетесь до источника неадекватных реакций или хронических чувств. Внезапно эти чувства проявятся очень остро и интенсивно, потому что вы наконец определили их настоящее место. Невыраженные эмоции привязываются ко всем аспектам вашей жизни и заставляют смотреть на реальность с предубеждением. Но, выразив чувства по отношению к истинным причинам, их вызвавшим, вы действительно изменитесь.

Возможно, это упражнение позволит по-новому взглянуть на ваше поведение и испытать облегчение. Вот отрывок из воспоминаний Сильвии.

Мне было года два – два с половиной. Мы тогда жили в Канаде, и мама заболела. Мы с ней были очень близки, и почти каждый вечер – странно, но мне всегда вспоминается только лето – почти каждый вечер мы лежали на ее кровати. Жужжал вентилятор. Она читала мне про Винни-Пуха, Тигру, Иа-Иа, а потом пела смешную песенку, и я засыпала в ее объятиях.

Но однажды меня перестали пускать в мамину комнату. Дверь почти всегда держали закрытой. Иногда отец или кто-то из дядей и тетей входили туда, и я каждый раз пыталась вбежать следом, но меня выталкивали. Однажды я все же смогла войти и забралась к маме. Никогда не забуду, как нежно и печально она мне улыбнулась. Но меня оторвали от нее, как будто я была какой-то пиявкой, и я пришла в бешенство – кричала, пиналась, визжала по полной программе. Наконец мне сказали, что я очень плохая и поэтому мне больше нельзя быть дома. Мои вещи собрали, и меня отправили к тете Альме в Квебек.