— Да, знаю, — отозвалась Рита; Ларри быстро повернулся и внимательно взглянул на нее. — Именно так… но я даже не знаю… у вас есть? Ну… большой опыт. Э… в таких вещах. То есть мы понимаем, что уголовное и корпоративное право… И Карлин сказала… ваша невестка… это может быть очень важно.

Ларри кивнул Рите, словно обнаружил в ее словах некий смысл, а я убедился, что он даже не слушал.

— Да, — сказал он, — это очень важное соображение. Заверяю вас, я сделаю все возможное, чтобы помочь вам справиться с трудностями. Но… — добавил он, протягивая к нам ладони и убедительно улыбаясь, — придется приложить некоторые усилия. И сразу хочу предупредить — может получиться недешево… — Он взглянул на меня, потом снова на Риту. — Но ведь свобода бесценна.

Я, напротив, был уверен, что Ларри вполне способен определить цену свободы. Он так и сделает, а кроме того, она окажется ровно на десять долларов больше суммы, которая лежала у нас в банке. Но прежде чем я сумел вежливо объяснить адвокату, что предпочту провести двадцать лет в тюрьме, чем еще десять минут в его обществе, Рита принялась уверять его, что она все прекрасно понимает и деньги — не проблема, поскольку Декстер, в конце концов, ее муж, поэтому она не против, и мы очень благодарны. Ларри улыбался и задумчиво кивал Ритиной груди, пока у Риты не закончился кислород и она не остановилась, хватая ртом воздух. Когда она замолкла, чтобы сделать вдох, он встал и протянул руку.

— Потрясающе, — произнес он. — Позвольте заверить, что я сделаю все возможное. Пожалуйста, не беспокойтесь больше… — Он лучезарно улыбнулся. Нужно признать, получилось еще более убого, чем поддельная улыбка Брайана. — Позвоните, если возникнут вопросы. Какие угодно, — закончил он с излишним энтузиазмом.

— Спасибо, вы очень… да, обязательно… спасибо, — сказала Рита. Через несколько секунд мы вышли в приемную, и секретарь протянула нам пачку анкет с просьбой заполнить их, за что мистер Флейшман будет нам очень благодарен.

Я обернулся и посмотрел в сторону кабинета. Ларри стоял за полуоткрытой дверью. Слава Богу, он перестал пялиться на Ритино декольте и теперь рассматривал ее пятую точку.

Я повернулся к секретарю и забрал анкеты.

— Мы их пришлем, — пообещал я. — Простите, счетчик на парковке тикает.

Когда Рита, нахмурившись, открыла рот, чтобы высказаться, я крепко взял жену за руку и ввел в лифт. Двери, слава Богу, закрылись, отделив нас от ночного кошмара по имени «Фигероа, Уайтли и Флейшман». Я искренне надеялся, что навсегда.

— Ты мог бы припарковаться внизу, — сказала Рита. — Потому что не понимаю, как… Декстер, я и не знала, что в этом районе есть счетчики…

— Рита, — прервал я любезно, но очень твердо, — будь у меня выбор между тюрьмой и Ларри, который пялится тебе в декольте, я бы предпочел Рейфорд[18].

Рита покраснела.

— Но… то есть, конечно, я знаю… Господи, он, наверное, решил, будто я слепая или… но Декстер, вдруг он сможет нам помочь? Дело очень серьезное.

— Слишком серьезное, чтобы доверять его Ларри, — сказал я. Лифт с приглушенным звоном остановился, двери открылись, и мы вышли в вестибюль.

Я проводил Риту до машины. Следуя собственному гениальному совету, она припарковалась в гараже под домом, хотя и не успела отметить билетик у дежурной, поскольку мы вышли слишком быстро. Но я заверил Риту, что мы не обанкротимся из-за лишних десяти долларов, пообещал поспрашивать про какого-нибудь другого адвоката и проводил ее взглядом по Брикелл-авеню. Час пик уже начался, и я гадал, каким образом Рита вообще выживает на майамских шоссе. Ее трудно было назвать профи за рулем: Рита водила машину точно так же, как и разговаривала. Уйма остановок, рывков и внезапных поворотов. Но она компенсировала эти недостатки, будучи самым везучим водителем на свете. Она ни разу даже не поцарапала машину.

Я сел за руль и поехал домой, сначала на юг по Брикелл-авеню, потом на запад по шоссе 1-95, пока оно не закончилось и не началось Дикси. На ходу я стал размышлять — не самая удачная идея в час пик в Майами — и на перекрестке у Лежён чуть не врезался в «ягуар», водитель которого принял стопроцентно разумное решение свернуть влево с центральной полосы. Я в последнюю секунду крутанул руль, услышав дружный хор гудков и громкой ругани на трех языках, и таким образом получил по заслугам за критику чужого стиля вождения.

Каким-то чудом я добрался до дома, не врезавшись в бензовоз и не превратившись в гигантский огненный шар, и у меня даже оказалось достаточно времени, чтобы сварить кофе, прежде чем Рита влетела с Лили-Энн на руках и двумя детьми на буксире.

— Ты уже тут! — констатировала она, вбегая. — У меня отличные новости, и я должна… Коди, не бросай куртку на пол, повесь на… Эстор, ради Бога, не хлопай так дверью. Держи ребенка! — Рита ткнула Лили-Энн в мою сторону и так стремительно понеслась дальше, что я едва успел метнуться навстречу и подхватить девочку, пролив при этом четверть кружки на пол.

Рита убрала ключи в сумочку и бросила ее на столик у двери.

— Мне только что позвонил Брайан, твой брат, — продолжила она на тот случай, если я вдруг забыл, кто такой Брайан. — Он сказал… что, детка? — обратилась она к Коди, который стоял рядом и о чем-то негромко спрашивал. — Да, можно час поиграть в приставку. Так. Брайан. Он позвонил… — Рита обернулась и увидела, как я пытаюсь удержать одновременно Лили-Энн и кружку, стоя одной ногой в луже. — О Господи… — сказала она, хмурясь. — Декстер, ты пролил кофе. Сейчас вытру…

Рита побежала на кухню, почти немедленно вернулась с рулоном бумажных полотенец, присела на корточки и начала вытирать лужу.

— Так что сказал Брайан? — спросил я, обращаясь к ее макушке. Рита взглянула на меня с лучезарной улыбкой.

— Нужно ехать в Кя-Уэст, — ответила она, и прежде, чем я успел поинтересоваться, почему мы обязаны туда ехать, с какой стати Брайан нам приказывает и отчего она так радуется, Рита вскочила и вновь бросилась на кухню, сжимая в кулаке мокрые полотенца. — Честно говоря, — сказала она через плечо, — никто здесь даже…

Она скрылась, и я вновь удивился своей способности каким-то образом выживать в этом доме, не понимая, что происходит вокруг и о чем речь.

Но Лили-Энн напомнила мне о тщетности всех попыток постичь суровые условия безрадостного человеческого существования. Она стукнула меня по носу так, что на глаза навернулись слезы, и радостно захихикала, когда я уставился на нее сквозь пелену боли. Рита поспешно вернулась в комнату и выхватила ребенка.

— Ей надо поменять подгузник, — заметила она и заспешила к пеленальному столику. Не успев ввернуть и слова, я просто пошел следом, надеясь хоть как-то прояснить ситуацию.

— Почему Брайан решил, что нам нужно в Ки-Уэст? — спросил я.

— А, — ответила Рита, — это насчет дома. Брайан сказал, там они будут… Ну, перестань хныкать, Лили, — велела она малышке. — Поэтому, если мы туда поедем… очень хорошая возможность… а у Брайана связи. Можно купить дом задешево. Ну вот, детка. — Она надела на Лили-Энн чистый подгузник. — Обещаешь поспрашивать насчет адвоката? Сегодня, ладно? Потому что придется ехать завтра утром…