А тем временем в Блэк Спринг разворачивалась трагедия.

Стив очнулся и медленно побрел наверх. Вошел в комнату Тайлера и опять погрузился в раздумья.

Здесь каждый предмет напоминал о его мертвом сыне, но Стив, пребывавший в шоке, почему-то ощутил собранность и сосредоточенность.

Сейчас он мог спокойно рассуждать обо всем и понимал, что его мысли могли бы показаться другому человеку до жути иррациональными.

Но что они могли сделать? Могли ли они предотвратить катастрофу? Почему они не сумели избежать самого страшного? Какое искушение – обвинить Джослин в том, что она задержалась в «Барнс энд Нобл», или корить себя за то, что он захотел отдохнуть в «Старбаксе»?

Идиот! Почему он был так недальновиден! Почему он ничего не почувствовал? Глупец! Если бы они вернулись пораньше…

Они загрузили сумки в «Тойоту». Выехали с парковки. Большинство автомобилей сворачивали вправо, на федеральные трассы восемьдесят четыре и восемьдесят семь, а они два раза свернули налево и погнали по Бродвею.

Стив мог вести «Тойоту» с закрытыми глазами. Несколько редких светофоров до шоссе девять В, которое ведет к городу, затем – развернуться влево и ехать вдоль парка Шторм Кинг. Оттуда – пять миль до шоссе двести девяносто три, и все – добро пожаловать в Блэк Спринг.

Итак, лишь пять миль отделяли его и Джослин от родного дома, но их родительские инстинкты тогда, похоже, атрофировались. А рок уже навис над ними, как секира на маятнике – легендарное устройство, созданное испанскими инквизиторами. С каждой милей сверкающая сталь опускалась ниже и ниже, свистящее в воздухе лезвие, острое, как бритва, становилось все ближе.

Тик-так, тик-так… древние часы, которые загодя пробили полночь.

И тогда пришел конец их прежней жизни. Разрушилось все то, что они любили.

Путь домой. Каждая подробность сверкала в сознании Стива, как самоцветы.

Слепящее солнце, клонящееся к горизонту, отражалось в зеркале заднего вида.

Пылающий закат над Гудзоном. Реплика Джослин насчет того, что в будущем им стоит завести собаку. Каждый раз, проживая это заново, Стиву хотелось заорать. Почему он не способен окликнуть призрачных Стива и Джослин? Почему нельзя просто заставить их развернуться и ехать прочь – как будто паническое бегство могло бы изменить реальность.

Но это было все равно что смотреть развязку триллера, когда понимаешь, что финал в любом случае будет кровавым.

Они мчались навстречу своей неизбежной судьбе.

Проехав поле для гольфа, Стив вырулили на Дип Холлоу Роуд. Миновал Философерс Крик и притормозил у подъездной дорожки.

Дом, освещенный последними лучами солнца, показался Стиву слишком большим. Все вокруг будто затаило дыхание – но в ожидании чего, пока этого Стив не знал. Они принесли сумки к двери, Джослин посмеялась над тем, как Стив попытался схватить всю охапку, вставляя ключ в замок. Он ухмыльнулся. Она поцеловала его, и пакет из «Уолмарта» выскользнул из-под его левой руки. Джослин наклонилась, чтобы поднять его. Хорошо, что это не стеклянные шары на Рождество, пошутил он.

Их смех нарушил тишину, царящую в доме, к которой они, правда, уже привыкли. После гибели Флетчера некому стало приветствовать хозяев. Никто теперь не вилял хвостом и не заливался радостным лаем, как и полагается хорошей собаке.

Коридор, лестница.

Боже мой, эти ступени.

Меньше чем через минуту их мир схлопнется.

Джослин направилась в столовую, собираясь проверить почту, а Стив – на кухню, чтобы убрать продукты в холодильник. И вдруг он встал как вкопанный и, повинуясь внезапному импульсу, поглядел наверх. Стив не был суеверен, но знал, что определенные биологические ритмы оказывают на человека влияние сродни предвидению.

Тогда он напрягся и словно перенесся в прошлое или куда-то еще… До него донеслись сдавленные крики из пыточной.

По его спине пробежал озноб. Он почувствовал, как бритвенно-острый маятник мерно качается и со свистом рассекает воздух…

Это ощущение доконало его, когда Стив скорчился у кровати Тайлера – после того как мальчика удалось освободить от смертельных кожаных пут.

Стив закрыл холодильник, взял пакеты с подарками. Назад в коридор, к лестнице. Стив из настоящего хотел крикнуть ему: убирайся отсюда – через двенадцать секунд будет поздно.

Отсчет пошел. Десять, девять, восемь… лезвие опустилось еще ниже… настолько, что…

Но тот Стив отмахнулся от странного ощущения. Он беззаботно поднялся по ступеням.

Он думал о том, что он еще успеет пробежаться перед ужином.

Дверь спальни распахнулась, и в комнату вошел Пит Вандермеер.

С изумлением обнаружил, что Стив сидит на полу возле кровати Тайлера.

Стив поднял голову и поглядел на Пита. Его глаза застлала красная пелена, но он не знал, что у него полопались сосуды в глазах.

– Нет, Стив, хватит, – произнес Пит и схватил Стива за руку.

Стив хотел возразить ему. Он собирался вдыхать воздух, которым дышал Тайлер! И пусть Пит не дышит им – пусть Пит выметается отсюда и закроет за собой дверь: ведь иначе воздух выветрится из спальни Тайлера, а этого вообще нельзя допускать!

Неужели Пит настолько непонятливый?

Тайлер – его сын, и Стиву надо сохранить те молекулы воздуха, которые еще тут остались. Это – как живое воспоминание о Тайлере, верно?

– Дружище, Стив, ты не в том состоянии, чтобы принимать решения, поэтому делай, что я скажу. Мы отправляемся в больницу. Твоей жене очень плохо. Мэри делает все, что может, но сейчас вы двое нужны друг другу.

Он вывел его из комнаты Тайлера, коснувшись двери. Там, где Тайлер оставил отпечатки своих пальцев. Сейчас Стив не спорил с Питом, в основном потому, что сосед делал много лишних движений. Стиву не понравилось, что следы пребывания Тайлера могут быть стерты в прямом смысле этого слова.

– Я буду с вами, ребята, и сменю Мэри. Ей нужно выспаться. Лоуренс в Пафкипси, у родителей Мэри. Она не хотела, чтобы он…

– …оставался в Блэк Спринг, – услышал Стив свой собственный голос.

Его сердце заныло.

А Мэри-то соображает.

Если ведьма забрала Тайлера, то вполне логично, что она придет и за Лоуренсом.

Пит вывел его на площадку, и Стиву вновь привиделся его младший сын.

Тот, кто иногда заставлял его лезть на стену, чудесный ребенок!

Тогда Мэтт сидел на полу, запрокинув голову. Он залил себе глаза строительным клеем «Жидкие гвозди». Рот мальчика был перекошен в чудовищной улыбке. Мэтт наглотался поганок.

У Мэтта текла слюна, а куски ядовитых грибов падали ему на рубашку. Он угодил в ловушку – шагнул в ведьмино кольцо, которое непостижимым образом проросло сквозь трещины в коридорных половицах.