Но что они сделают со мной, когда найдут? Трудно сказать. Возможно, попытаются вынудить меня отказаться от моего заявления. Может, просто убьют.

Мы оказываемся в задней части цирка. Здесь с нами беседует важного вида женщина в черном брючном костюме. Ее волосы гладко зачесаны назад и уложены в строгий тугой пучок.

— Я вас долго не задержу. За последние десять минут в расстановке сил произошли серьезные изменения. Девушка, Хошико, возможно известная вам под именем Кошка, сбежала прямо у нас из-под носа. У нас есть все основания полагать, что в этом ей помогла сообщница-Отброс, Грета Букоски, сценическое имя — Мотылек. Они связали одного из наших людей, заткнули ему рот, отняли у него рацию с пистолетом, и теперь представляют серьезную опасность.

Меня обдает волной облегчения. Она жива! И не просто жива, а в бегах. Она выставила их полными неумехами. Отлично! Я готов издать ликующий крик.

Женщина в черном брючном костюме мрачно продолжает:

— Это худший вид Отбросов: им наплевать на закон и они готовы на все. Задание предельно просто — мы должны их поймать. Любой, кто их заметит, стреляет на поражение. Мальчик, Бенедикт Бейнс, занял непримиримую позицию. Даже его собственная мать признала, что на него больше нельзя положиться. Он напал на охранника. Его подстрекательства в Сети уже привели к беспорядкам по всей стране. Если вы обнаружите Бенедикта Бейнса, то его по возможности следует оставить в живых. Однако если вы встанете перед выбором, пристрелить его или позволить уйти, то можете застрелить этого ублюдка.

Ага, вот и ответ на мой вопрос.

— Эти двое Отбросов убежали через верхние туннели. Они сейчас там, в считаных дюймах от нас, над нашими головами. Эти туннели — как ходы крысиных нор: они тянутся по всему цирку, — она нажимает кнопку, и экран проектора за ее головой загорается, отображая план верхних проходов. — Они могут находиться где угодно. Возможно, они уже спустились вниз. В большинстве комнат имеются вентиляционные люки. Мне нужны люди по обе стороны здания, а также возле каждой двери и каждого окна. Еще кто-то должен залезть на чердак и выкурить их оттуда. — Она указывает на дальнюю левую точку на плане. — Предположительно, они могли скрыться в этом направлении и туда мы перебросим большую часть наших сил. Добровольцы есть?

Все молчат. Я задумываюсь над ее словами и понимаю: лучший кандидат из всех, кто отправится на чердак за Хошико и Гретой, — это я. Разумеется, я не собираюсь стрелять в них, и если у меня получится подобраться к ним, то я, возможно, смогу вызволить их оттуда.

Разумеется, риск велик; стоит кому-то меня опознать, и конец игре. Не только для меня, но и для Джека.

Я искоса смотрю на него. Он встречается со мной взглядом и едва заметно кивает. Я слышу голос, мой собственный голос, правда, чуть грубее обычного:

— Я сделаю это, мэм!

На меня устремляется сотня глаз — наверняка кто-нибудь догадается, кто я такой.

— Я всего лишь кадет, но определенно легче остальных и ниже ростом. По-моему, я лучший кандидат.

Женщина в черном костюме холодно смотрит на меня; ее глаза будто прожигают меня насквозь. Джек хлопает меня по спине и говорит:

— Я ручаюсь за него, мэм. Он хороший парень.

Женщина в костюме кивает.

— Хорошо, Джек, если ты считаешь, что он справится, то я не возражаю. Заберитесь туда и выкурите их. В случае успеха, молодой человек, вас ждет повышение. Вперед, друзья мои!

Джек крепко пожимает мне руку.

— Удачи, кадет! — говорит он. — Будь осторожен!

И, не оглядываясь, уходит.

Полицейские тянутся к выходу. Женщина приводит меня в какой-то кабинет и указывает вверх, на люк.

— Девчонка сбежала через него. Пистолет Сильвио Сабатини пропал. Очевидно, она прихватила его с собой. Таким образом, там у них как минимум два пистолета. Четвертая дверь справа — это откуда сбежала Кошка.

Она смотрит на меня снова, будто сканирует. Я не решаюсь посмотреть ей в глаза. Меня так и тянет сбежать от нее, поджав хвост.

— У тебя есть пистолет?

Я киваю.

— Да, мэм.

— Хорошо. Возьми и это тоже.

Она протягивает мне какой-то овальный предмет, похожий на бутылку спортивного напитка, но гораздо тяжелее. Я понятия не имею, что это такое.

— Надеюсь, мне не нужно тебя учить, что граната — штука опасная. Их дают в руки тем, кто отслужил в спецназе не менее пяти лет, но ситуация требует отчаянных мер. Ты знаешь, что делать, верно?

Я киваю, но потом спрашиваю:

— Извините, мэм, вы не могли бы вы разок рассказать мне, просто чтобы напомнить?

Она сердито хмурит брови.

— Это не учебный семинар! Каждая секунда приближает их к побегу. Это просто позор, что полиция вынуждена ловить троих нахальных подростков!

Я снова киваю.

Она удрученно вздыхает.

— Чтобы взорвать гранату, выдерни чеку, прицелься и бросай. У тебя будет пара секунд, чтобы отбежать в противоположном направлении. Граната мощная, способна убить на месте. Для наших парней, кто окажется в радиусе действия оружия, велик риск получить увечья. Поэтому, если сможешь, дай нам заранее знать, хорошо? У меня все. Ты готов?

— Готов.

— Отлично. Залезай туда и ради бога закончи это дело.

Она крепко жмет мне руку.

— Удачи!

Пока я поднимаюсь, она придерживает лестницу. На чердаке жуткая темнота, горло мне тотчас забивает пыль. Я освещаю фонариком проход. Вроде никого. Подтягиваюсь. Еще секунда, и я на чердаке. Снова один.

Какое-то время мы медленно движемся вперед, однако вскоре я улавливаю справа какой-то звук, а на лице Греты появляется тонкая полоска света.

— Они здесь, — испуганно шепчет она. — Они идут. Что нам делать?

— Я не знаю.

— Хошико…

Она показывает наверх. Прямо над нашими головами высятся стойки строительных лесов, и между ними и потолком имеется свободное пространство высотой в один фут.

— Сможешь туда забраться?

Я понимаю, что она предлагает. Вдруг у нас получится там спрятаться и нас не заметят.

Я уже не обращаю внимания на боль в ногах. Как хорошо, что их не вижу! Они наверняка сильно кровоточат. Что касается пыли, попавшей в открытую рану, я и без Амины знаю, чем это может кончиться.

— Конечно, могу, — говорю я уверенным тоном, исключительно ради нее. — Ведь я — Кошка, разве ты забыла?

У нас есть лишь несколько секунд — луч света уже почти настиг нас. Одновременно и без единого звука мы подтягиваемся на стойках-трубах и оплетаем их, точно змеи.