пригласили в Сант Жулию де Лория для обоюдного ознакомления. Тётушка её одну не отпустила и отправилась с ней тем более, что там жила её свояченица. В Сант Жулии де Лория они прожили полтора месяца и вернулись домой в середине февраля с подарками. Священник Сант Жулии де Лория сочинил несколько месс для виконтессы, которые долго пользовались успехом и были включены в качестве образцовых, в пособие для священников, самим епископом города Урхеля!!

Роже Бернар II де Фуа Великий не получая никаких известий о судьбе Элеоноры Констанции Екатерины де Трасьерра-Тьеррас-де-Гранадилья, дамы д. Альбре хранительницы Камино, Виконтессы Ордино и Сант Жулии де Лория, испытывал чувство радости и начал тихо готовиться к войне против Андорры и епископа Урхеля. Для начала боевых действий нужен был повод, и он принялся искать его. С середины феврали по апрель месяц его стряпчие искали в архивах упоминания о недоимках и об оскорблениях нанесённых андоррцами их величеству. Но все тщетно. В конце концов, он просто приказал своим людям выйти и собрать дань с Андорры в мае месяце, вместо октября. Что было преступлением, так как налоги собирались осенью после сбора урожая. Сбор осеннего налога весной означал, что осенью собирать будет нечего, и служил поводом к восстанию против власти богопротивного синьора.

Через недели три посланные слуги вернулись и сообщили графу, что Элеонора Констанция Екатерина де Трасьерра-Тьеррас-де-Гранадилья, дама д. Альбре хранительница Камино, Виконтесса Ордино и Сант Жулии де Лория запретила давать означенную дань ему, так как она распорядилась отдать её паломникам идущим Камино, для пропитания. Граф стойко перенес новый удар судьбы и по совету своего духовника отложил вмешательства в дела Андорры на неопределенный срок.

Видя, что поползновения графа на права андоррцев получили достойный отпор, другие паррокии начали задумываться о введении власти виконтессы и у себя. Для этой цели они собрали общее собрание в Андорре ла Велья. По итогам, которого было принято решение, отправить послов к королю Франции и к графу Урхельскому, с уведомлением о желании Андоррцев основать свою династию,– Андорра де Трасьерра-Тьеррас-де-Гранадилья во главе с виконтессой Ордино и Сант Жулии де Лория, которая по милости божьей, и по молитвам андоррцев, должна называться,– Элеонорой Андорра де Трасьерра-Тьеррас-де-Гранадилья первая. Все бы сложилось, так как и хотели андоррцы, потому, что королю Франции Андорра была не очень и нужна. Он своих целей,– умиротворения Окситании уже практически добился. И епископу Урхельскому тоже воевать с княжеством не с руки, арабы все еще находились на Пиренейском полуострове и порой наносили чувствительные удары по войскам благочестивых государей. Так бы и появилась в истории Европы ещё одна династия, но обстоятельства не позволили этому случиться. В 1231 году графом Урхельским стал Хайме первый Завоеватель, по совместительству носящий корону Арагона. Он не мог позволить возникнуть еще одному центру государственности на данной ему богом территории в управление. Гонцы с письмами, о невозможности приятия волеизъявления андоррцев, были направлены к королю Франции, Папе римскому. Бланке Кастильской,– королеве матери, не надо было объяснять, где Арагон граничит с Кастилией и Леоном, поэтому из Нормандии, где находился в это время двор, Элеонору вежливо, но настоятельно попросили вернуться ко двору под предлогом, что «тетушка соскучилась». В 1233 году она вернулась к королеве, весь путь её из Андорры в Иль де Франс был устлан восторгами простых людей до которых дошёл слух о Элеоноре Справедливой и её правлении во время, которого святые сходили с небес на землю, что бы увидеть благочестивую деву – государыню.

Её прибытие пришлось, как нельзя кстати, король остро нуждался в своих людях на местах. Буквально в день её появления при дворе заканчивалось дело графа Тибо шампанского, – трубадура. Суть его, как такового состояла, прежде всего, в том, что вассалы графа, – бароны принесли ему оммаж в виде копий и мечей. После чего выгнали его лесничих и его кастелянов с территории графства. Граф, естественно, укротить своих подданных сам не мог, ибо это были вооружённые подданные, и он зависел от них больше, нежели они от него. Вследствие чего он и вынужден был просить помощи верховного своего сюзерена – короля. Король, вернее королева мать не отказала своему верному вассалу, рыцарю и родственнику. (Королева мать Бланка, будучи старше Тибо шампанского на тринадцать лет, доводилась ему двоюродной тетей.) Ей нравились стихи племянника, которые он посвятил ей, еще при жизни её мужа Людовика VII Льва, не убоявшись гнева живого мужа.

«Вот я решился у нее спросить

Довольно нежно и довольно прямо,

За что теперь я удостоен

Совсем другого взгляда.

В ответ она мне с ходу

Твердит, начав смеяться:

Я не могу вас слушать,

О, сколько ж можно петь.

Ко мне подходит ближе, и я молю:

– О, сжальтесь. –

Она в ответ с улыбкой,

Смахнув слезу, мне шепчет:

– Не говорите, сударь, об этом никому…»

Впрочем, эта помеха вскоре была устранена, король помер в 1226г., как говорили не без участия верного рыцаря, его верной жены Бланки,– Тибальда (Тибо) шампанского. Впрочем, это сплетни, граф нежно любил её и всегда оберегал её, и её сына от баронской вольницы, и императора. Бланка помнила добро, особенно тогда, когда это добро помогало увеличить земельный фонд казны государства и особенно домен короля, то есть её сына. По её настоятельной просьбе сын дал графу войско, и мятеж был благополучно подавлен. Никто из зачинщиков не был казнён, и ни одно поместье или замок не был разграблен, ибо так повелел всемилостивейший король. Бароны, пользуясь безграничной милостью короля, выпросили себе прощенье и были прощены, даже более того, король разрешил им принести клятву верности и ему, чтобы он мог всегда защитить их от произвола графов шампанских, что бароны с радостью и сделали. До их светлых голов только через полгода дошло, что принеся клятву королю, они стали его подданными и стали жить по его законам, распрощавшись с половиной своих привилегий. Но было уже слишком поздно, во всех замках Тибо шампанского стояли королевские гарнизоны. Осталось только решить проблему с легитимизацией управления новой королевской территорией. Дело немного осложнялось тем, что помимо графа Тибо на эту землю претендовала его кузина королева Кипра, которой не хотелось быть лишенной наследства. Она попросила 40 тысяч ливров отступного, что король ей и дал. Он, ведь как верховный сюзерен по закону и так ей должен был отдать приданое, либо деньгами, либо землёй. Король выбрал деньги. Теперь Тибо должен был не кузине, а королю, так как средства кузине по закону и по