И началось. Дорийцы выхватили кривые мечи и те трое, что нападали со спины, бросились на Варана. Неожиданно для него самого, Варан вдруг преобразился. Будто не было позади этих долгих жарких миль. Пелена перед глазами исчезла, мышцы налились пружинистой силой, мозг предугадывал каждое движение врага. Одно длинное, плавное движение, словно замысловатое па какого-то дикого танца – и двое врагов уже корчатся на земле. Один пытается пальцами стянуть края разошедшегося горла, второй ладонями зажимает окровавленное лицо. Прежде чем красный веер крови достигает земли, Варан, крутанувшись на сто восемьдесят градусов, не глядя, наносит колющий удар третьему кочевнику, находясь к нему спиной. Он не видит умирающего врага, он смотрит на приближающихся живых.

Лёгкое движение, и меч плавно выскальзывает из тела дорийца. Вовремя – ему приходится парировать сразу два нацеленных на него клинка. И снова – никаких проблем. Дорийцы плохо приспособлены к фехтованию, они всё больше на конях. Сделав шаг вперёд, Варан оказывается сразу между двух нападающих. Крутится волчком – у одного распорот живот, у другого рука повисает на каких-то недорезанных жилах. Не гася инерцию движения, Варан колющим ударом снизу вонзает клинок прямо под подбородок безрукого.

Теперь быстрый отскок в сторону. Рядом проносится лошадь. Возле самого уха слышится свист воздуха, рассекаемого сталью. Варан подседает и успевает ударить мечом по задней ноге лошади – сейчас не время для рыцарства и благородства. Дико заржав, лошадь проседает на задние ноги и дориец, не удержавшись, вылетает из седла вперёд спиной. Прямо под меч Варана. Глухой удар, упруго передавшийся по кисти в предплечье, и голова кочевника, кувыркаясь, летит вверх, извергая потоки алой крови. Шестеро готовы, на всё ушло едва ли больше половины минуты.

Варан быстро огляделся. Седьмой всадник, сделав широкую дугу, теперь мчался на него, вращая своим широким изогнутым мечом. Варан встал в верхнюю оборонительную стойку – клинок на уровне глаз. Он замер, ожидая приближающегося врага. Когда до лошади оставались считанные шаги, Варан неожиданно прыгнул в сторону. Но не от, а в сторону лошади. Разминувшись с конскими копытами не более, чем на фут, Варан оказался по другую сторону от вращающегося меча. Противник не успел среагировать так быстро. Варан же, не гася энергии прыжка, совершил резкий разворот, распоров бок животного, и заодно почти отрезав ногу врага. Конь и всадник, дико закричав, рухнули на жухлую траву. Лошадь била копытами, отчаянно пытаясь подняться, и подминала под себя седока, который, запутавшись в стремени, никак не мог выбраться.

Без жестокой медлительности Варан в два прыжка оказался возле всадника и мощным ударом пригвоздил его к земле. Затем, коротко взглянув на бьющуюся на земле лошадь, Варан нанёс ей колющий удар чуть пониже ушей. Раздался треск, лошадь последний раз коротко и высоко взоржала и затихла. Всё было кончено.

Варан вытер лезвие меча об одежду убитого дорийца и вернул клинок в ножны. Оглянулся. Встревоженные лошади, оставшиеся без седоков, разбежались на несколько сот футов от места боя, испуганные предсмертными криками своих раненых сородичей. Ничего, вскоре они успокоятся, и Варан без проблем возьмёт себе одну из них. А пока он без зазрения совести обшарил трупы. Его интересовала вода. Он заметил, что фляжки с водой приторочены к седлу убитой лошади. Значит, и у остальных должно быть то же самое. Аккуратно собрав рассыпанные им ранее деньги, Варан, посвистывая, направился к ближайшей лошади:

– Суховей! Иди ко мне, хорошая девочка!

Варан с детства ухаживал за лошадьми и знал, как с ними нужно обращаться. Лошадь, фыркала и косила на него глазом, но с места не двигалась. Положив руку на луку седла, Варан облегчённо выдохнул. Потрепал дорийского скакуна по шее, провёл ладонью по мягким губам, дав вдохнуть свой запах. Убедился, что к седлу приторочены две полные фляги воды.

– Ну что, Суховей, в путь!

Легко вскочив в седло (он словно омылся в этой короткой битве, смыв усталость и тоску), Варан послал лошадь рысью. Больше он не повторит своей ошибки. Вновь идти пешком он не собирался.

***

Весь следующий день Варан продвигался на юг. Дорийская лошадь не могла сравниться ни в скорости, ни в выносливости с саррассанцем, поэтому скорость продвижения сильно упала. Приходилось делать более частые остановки. Во время одной из них удалось пополнить запасы воды из небольшого ручейка, выбивающегося из-под огромного валуна, невесть каким образом попавшего в это царство степей.

И лишь на четвёртый день с момента его выезда из Лоннэя, Варан достиг одного из оазисов на границе пустыни Туум. Это был не тот оазис, куда попали наши друзья, т.к. Варан взял западнее. Однако там проживали баинины, не менее чтущие традиции, нежели наш знакомый вождь Палла-Ха, поэтому не только кошель Варана полегчал на несколько монет, но и исчезла привычная тяжесть на поясе – вождь запросил в качестве подарка кинжал. Однако мастер Теней не противился. Ему было важней попасть к Каладиусу.

В отличие от Кола, Варан не знал баининского языка, но его выручило то, что баинины в значительной степени позаимствовали свой язык у жителей Саррассы, так что с грехом пополам охотнику удалось объяснить, что ему нужен «великий белый шаман, живущий в пустыне». И вот Варан, пополнив запасы воды, а также купив у баининов сушёного козьего мяса и хлеба, выпекаемого из сердцевины каких-то колючек, произрастающих в пустыне, на вкус больше похожего на коровьи лепёшки, направился вслед за проводником навстречу своему самому главному делу жизни.

Ему казалось смешным, что когда-то он считал это дело плёвым, и был уверен, что легко заработает те двести латоров, что причитались ему в качестве процента. Теперь это вспоминалось как события из прошлой жизни, к которым он отныне не имеет никакого отношения. Даже встреча с Симмером, которая произошла меньше месяца тому назад, сейчас казалась чем-то далёким и нереальным. Иногда Варан ловил себя на мысли: а правда ли было всё это – лирра, Командор, Симмер?.. И в такие секунды иррациональная, болезненная мысль пронзала его: что я здесь делаю? Как я оказался здесь, в этой забытой богами пустыне? И на какую-то секунду он совершенно искренне не мог дать себе ответа на этот вопрос. Он просто не помнил, почему он находится именно здесь, а не в Латионе. Но затем всплывало понимание. Сперва – всегда в виде руны, которая, невидимая и невесомая, тем не менее была где-то внутри, становясь с каждым днём всё слабее. Затем в памяти вставал чёрный провал озера, боль в правом боку от вонзившегося кинжала… Скрипнув зубами, Варан снова всё вспоминал. Секундное блаженное неведение заканчивалось, сменяясь пыткой ожидания смерти.

Во второй половине дня Варан достиг оазиса Каладиуса. Он остановился примерно в миле от него, укрывшись в скупой тени чахлых колючих акаций. Что делать дальше, мастер просто не представлял. Ворваться в оазис, перебить охрану, убить Каладиуса и захватить лирру?.. Пожалуй, этот шаг мы оставим напоследок. Ждать? Но чего, и сколько? Только сейчас Варан вдруг осознал, что его запасов хватит лишь на два-три дня ожидания. А что будет дальше? Умереть от жажды под палящим солнцем? Прийти в оазис и прикинуться заблудившимся путником? Но мальчишка тут же узнает его, Варан в этом не сомневался. Да и не тот человек Каладиус, чтобы легко верить в сказки.