Мосс опустил занавес. Уставился на свое отражение в зеркале отсутствующим взглядом. Фрэнк и Юло переглянулись. Пожалуй, больше ничего они от Мосса не добьются. Фрэнк собрал снимки со стола. Они поднялись и направились к двери. Морелли пропустил их и вышел следом.

В соседней комнате Ронкай и Дюран сидели, словно на углях. Ронкай обратился к Морелли:

– Извините нас, инспектор… Если вы не надолго…

– Конечно. Пойду попью кофе.

Морелли ушел, а четверо остались. По ту сторону зеркала был виден Мосс, неподвижно сидевший на стуле, как солдат, оказавшийся во вражеских руках.

Капитан армии Соединенных Штатов Америки Райан Мосс, личный номер…

Дюран кивнул в его сторону.

– Твердый орешек, – оценил он прошедший допрос.

– Весьма. Твердый, потому что знает – за ним все силы мира. Да будь у него поддержка хоть самой Святой Троицы, наши доказательства пригвождают его без малейшего сомнения.

Главный прокурор взял снимок из рук Фрэнка и снова, в который уже раз, принялся рассматривать его.

На снимке видно было тело Стриккера, распластанное на мраморном полу в его спальне, правая рука неестественно выгнута, кисть лежит на полу. Смерть остановила его в тот момент, когда указательный палец дописывал имя убийцы – Райана Мосса.

– Надпись не слишком четкая.

– Стриккер умирал, и левая рука у него была сломана…

Он указал на неестественно изогнутую руку. Фрэнк помнил силу и ловкость Мосса в рукопашной схватке. Он лично испытал это на себе. Тот прекрасно знал, как нанести противнику подобную травму.

– Мы нашли в доме Стриккера снимки, на которых он играет в теннис. Отчетливо видно, что он левша. Это он писал правой рукой. Понятно, что надпись получилась не совсем обычной.

Дюран, явно смущенный, продолжал рассматривать снимок.

Фрэнк ждал. Посмотрел на Юло, смертельно уставшего, прислонившегося к стене. Тот молчал и тоже ждал, что будет дальше.

Дюран решился. Он перестал кружить вокруг да около, а поставил вопрос ребром, словно изучение снимка помогло ему сделать это.

– Эта история рискует превратиться в casus belli.[56]Скоро заработает дипломатическая машина, и поднимется такой шум, будто вот-вот начнутся соревнования на Гран-при. Чтобы задержание капитана Мосса стало арестом, нам нужны неопровержимые доказательства, а то сядем в лужу. Эта история с Никто и без того уже выставила нас в смешном виде, я бы сказал…

Дюран хотел подчеркнуть, что временное задержание возможного убийцы Роби Стриккера нисколько не изменило его оценку убийства Григория Яцимина. Это была еще одна позорная неудача полиции Княжества, считавшейся одной из лучших в расследовании убийств, сильнейший удар по ее престижу. Фрэнк лишь помогал следствию, главная же ответственность лежала на Службе безопасности Княжества Монако. Именно ей приклеивали всякие обидные прозвища газеты и адресовали ядовитые комментарии телевизионщики.

Фрэнк пожал плечами.

– Что касается Мосса, решать, безусловно, вам. Я же считаю, если мое мнение что-нибудь значит, что имеющегося у нас в руках вполне достаточно, чтобы идти правильной дорогой. Есть доказательство, что Райан Мосс был знаком со Стриккером. Я сам видел, как он разговаривал с ним этой ночью в «Джиммиз». И есть его имя на снимке. Не знаю, что еще нужно, что может быть необходимо…

– А генерал Паркер?

Утром Фрэнк отправился вместе со всеми в Босолей задержать капитана. Когда они въехали во двор дома, снятого Паркером, Фрэнк прежде всего отметил, что помимо некоторых несущественных различий, здание было по сути точно таким же, как вилла Жан-Лу. Отметил и тотчас забыл. Фрэнк представил себе, какую сцену сейчас устроит генерал, но недооценил этого человека. Паркер был слишком силен, чтобы поступать так. Он вышел к ним при полном параде, в военной форме, словно ожидал их. В ответ на требование полицейских он кивком вызвал Мосса. Тот, стоя перед ними, выглядел напряженным, как струна. И когда они предложили ему следовать за ними в управление, вопросительно смотрел на старика.

Жду приказаний, мистер.

Фрэнк заподозрил, что если бы только Паркер дал знак, Мосс фурией набросился бы на людей, пришедших арестовать его. Но генерал лишь едва заметно качнул головой, и напряжение Мосса как рукой сняло. Он спокойно протянул руки и молча стерпел позор, когда на них защелкнулись наручники.

Паркер сумел на минуту задержать Фрэнка, пока Мосса вели в машину.

– Боюсь, что дерьмовое дело вы затеяли, Фрэнк, и сами прекрасно знаете это.

– Боюсь, что дерьмовое дело сотворил сегодня ночью ваш человек, генерал. И весьма серьезное.

– Я мог бы засвидетельствовать, что капитан Мосс со вчерашнего вечера не покидал моего дома.

– Если выяснится потом, что солгали, даже сам президент не снимет с вас обвинения в пособничестве убийце. Никто в Америке не станет рисковать, защищая вас. Хотите совет?

– Послушаем.

– На вашем месте, генерал, я сидел бы себе спокойно. Капитан Мосс попал в неприятную историю, и даже вы не можете его теперь вытащить. Думаю, в учебниках военной тактики предусмотрены схожие ситуации. Иногда необходимо сдать позицию и предоставить кое-кого его личной судьбе, дабы избежать худших потерь.

– Никто не посмеет учить меня военной тактике, тем более вы, Фрэнк. Я скручивал людей покрепче вашего и засовывал их, словно макулатуру, в измельчитель для бумаг. Вы на очереди, обещаю.

– Каждый делает свой выбор и рискует по-своему, генерал. Таков закон любой войны, мне кажется.

Фрэнк направился к выходу и тут встретился взглядом с Еленой, стоявшей у дверей гостиной. Фрэнк не мог не обратить внимание на то, как необыкновенно она хороша. Нисколько не было заметно, что проснулась она, видимо, рано и неожиданно. Лицо ее сияло. Светлые волосы будто бы и не лежали только что на подушке, а были убраны парикмахером. Оказавшись рядом, Фрэнк отметил, что глаза у нее не голубые, как ему показалось при первой встрече, а серые. И в них таилась вся печаль мира.

Когда спускались с холма, направляясь в центр города, Фрэнк откинулся на спинку сиденья, глядя на пластиковый потолок салона. Он пытался вытеснить из сознания эти два лица, сменявшие друг друга.

Гарриет и Елена. Елена и Гарриет.

Те же глаза. Та же печаль.

Фрэнк постарался думать о другом. Когда входили в полицейское управление на рю Нотари, он вспомнил издевательскую иронию генерала.

Никто не посмеет учить меня военной тактике…

Генерал даже не представлял себе, сколько невольной иронии оказалось в его словах. По городу бродил убийца по имени Никто, который мог преподать урок кому угодно.