Толли вдруг явственно увидел свое родовое гнездо. Серые каменные стены на фоне такого же серого зимнего неба, лужайки, покрытые снегом, сосульки, свисающие с моста над озером. Но вот из-за тучи выглянуло солнце, и сразу же засияли окна в доме, и стайка голубей вспорхнула с крыши и, покружив в воздухе, чинно расселась вокруг флагштока.

Как же он любит Грейстоунз! И гору Бредон-Хилл, которая возвышается за домом подобно часовому, несущему круглосуточную вахту. Да, теперь он точно знает что, нет — кто ему нужен. Ответ пришел как озарение, но тут он опомнился — Мелия выжидательно смотрела на него. По всей видимости, погрузившись в собственные мысли, он не слышал ее слов и теперь лихорадочно соображал, что ему ответить на заданный вопрос, если вопрос все же был. Нет, пора ставить точку! Он знаком подозвал к себе официанта и попросил счет.

Они вышли из ресторана. Машина ждала их. Мелия скользнула на сиденье и прикрыла ноги меховым пологом.

— Как холодно! — воскликнула она.

Водитель захлопнул дверцу и сел за руль. Мелия плотнее запахнула меховое манто и придвинулась поближе к Толли. Он хорошо знал, чего она ждет от него. В салоне автомобиля пахло ее духами, и они снова были одни в целом мире, отгороженные от шофера полупрозрачной перегородкой. В лунном свете, проникающем в окно машины, белело ее лицо, губы приоткрылись в ожидании поцелуя. Толли склонился к девушке и спросил, почти касаясь губами ее губ:

— Чего ты добиваешься, Мелия?

— Я? — удивленно взмахнула она длинными ресницами. — Ничего!

— Разве?

— Ну, если только самую малость! — Неожиданно Мелия обхватила его голову и притянула к себе. — Я так скучала по тебе, Толли! — прошептала она, целуя его в губы.

Он сжал ее в своих объятиях. Может, его бесчувственность, его странная холодность — это всего лишь игра воображения? Но нет! Все правда! Эта женщина его больше не волнует. Он разжал ее руки и отстранился от нее.

— Все напрасно, Мелия! Слишком поздно.

Она смотрела на него в откровенном замешательстве. Впервые в жизни мужчина не ответил на ее поцелуй!

— Что ты имеешь в виду? — проговорила она растерянно.

— Я имею в виду, что, если бы такое случилось еще месяц тому назад, я был бы на седьмом небе от счастья. Но сегодня мне только жаль. Прости!

— Жаль?! — взвилась Мелия. — Кого тебе жаль?

— Наверное, нас обоих, — ответил Толли тоном, которым обычно взрослые разговаривают с детьми. — Мы оба потеряли столько времени!

— Не понимаю тебя!

— Все ты прекрасно понимаешь! И тут я согласен с тобой целиком и полностью. Не все следует облекать в слова. Но одну вещь я все же скажу тебе и буду совершенно искренен. Я желаю тебе большого счастья в жизни. Я желаю тебе быть такой же счастливой, какой была моя мать со Стивеном, как счастлива сейчас Бетти со своим Джоном. Да мне и самому хочется обрести когда-нибудь именно такое счастье.

Какое-то время Мелия подавленно молчала. Вначале она даже решила, что Толли сошел с ума, и внимательно вглядывалась в его лицо. Только она собралась ответить Толли, как машина остановилась возле их гостиницы. К ним поспешил швейцар и услужливо распахнул дверцу.

Несмотря на поздний час, в гостиной еще были люди, из бара тоже тянулись посетители.

Толли остановился возле лифта.

— Спокойной ночи, Мелия!

— Но, Толли! Мы не можем расстаться вот так… просто… Мне столько еще нужно тебе сказать!

— Не стоит ничего говорить! — коротко ответил Толли, и по выражению его лица Мелия поняла, что все кончено. Он уже все решил для себя, и переубедить его было невозможно.

Она со злостью отвернулась от него.

— Что ж, тогда прощай! — бросила она через плечо.

— Прощай! — ответил Толли и уже собрался уйти, но она схватила его за руку:

— Что ты собираешься делать?

— Пока не знаю! — честно ответил он. — Пожалуй, первое, что я сделаю, — вернусь в Лондон.

— Не знаю, как вас и благодарить, Джин! — воскликнул растроганный Джон Уайлдинг.

— За что меня благодарить? — искренне удивилась Джин, пододвигая тарелку к Джимми и поправляя салфетку у него на шее. Полная ложка каши угрожающе нависла над шерстяным костюмчиком из голубого джерси. Пусть уж лучше Джимми перепачкает салфетку, а не нарядный костюмчик.

— Думаю, вы знаете за что! — ответил Джон.

— Не знаю и знать не желаю! — улыбнулась Джин. — Я рада, что смогла помочь Бетти.

— Мы с Бетти головы ломаем, чем мы могли бы порадовать вас…

— Поберегите ваши головы! Мне дорого, что Бетти доверила мне одного славного мальчугана. А самое замечательное — это то, что она стала моим другом. Разве этого мало?

— Это я — славный мальчуган, да? — поинтересовался Джимми с набитым ртом.

Взрослые переглянулись и рассмеялись.

— Когда этот юный джентльмен находится рядом, то взрослым надо быть поосмотрительнее в разговорах! — усмехнулся Джон. — И как он важничает — просто павлин. Чувствую, пора мне на берег.

— Бетти тоже так думает. Особенно теперь… Это чудо, что вы так вовремя вернулись! Вы были ей так нужны!

— Пришлось немного схитрить! — воскликнул Джон горделиво, в этот момент отец и сын были очень похожи друг на друга.

Джин взглянула на обоих и не смогла удержаться от смеха.

— Что смешного? — непонимающе уставился на нее хозяин дома.

— Ничего! Я вспомнила одну смешную вещь. Надо не забыть рассказать о ней Бетти, она оценит юмор. Продолжайте, прошу вас!

— Так вот, когда я получил сообщение от Бетти, то сразу понял, насколько все серьезно. Моя жена имеет привычку скрывать от меня неприятности, когда я в море, чтобы лишний раз не волновать. Вот и на этот раз она попыталась приуменьшить опасность. Я тут же бросился к капитану просить у него краткосрочный отпуск. Старик мне кое-чем обязан, а потому я был уверен, что он мне не откажет.

— А чем он вам обязан?

— Пустячное дело! Во время войны я спас ему жизнь. Но это уже другая история.

— Он сказал тебе спасибо? — вклинился в разговор Джимми.

— Да, сказал.

— Подарил подарок?

— Да! А еще он позволил мне сесть в самолет и прилететь домой, чтобы повидаться с тобой и Лиззи.

— Я так обрадовалась, когда увидела вас! — воскликнула Джин. — Буквально перед вашим приходом мне позвонила Бетти и сказала, что Лиззи снова стало плохо. Я была просто в отчаянии! Что делать? Куда броситься? Ехать в больницу и бросить Джимми одного на ночь глядя?! Это невозможно! А что еще? Тогда я стала молиться! И вдруг слышу, кто-то открывает ключом дверь.