В 1957–1958 годах, после разоблачения беззаконий периода культа личности Сталина, РО принял участие в организации широкомасштабной операции (она проводилась более чем в 30 странах) по дискредитации СССР под предлогом «антисемитизма его государственной политики». Как писал в 1963 году один из будущих руководителей Всемирного еврейского конгресса[278]И. Лейблер, в результате этой акции удалось не только обострить отношения СССР с рядом государств, но и внести раскол в компартии Франции, Италии, Израиля и ряд других.

После разрыва дипломатических отношений между СССР и Израилем в 1967 году оперативники РО МИДа (в центральном офисе работало около 30 человек) и «Нативы» обосновались в некоторых европейских государствах, в том числе и в Румынии (которая, как известно, имела «особую позицию» по ближневосточному конфликту), а также в посольстве Нидерландов в Москве, представлявшем в нашей стране израильские интересы…

Создание двух не связанных с официальной разведкой органов («Натива» и «Русский отдел») для проведения специальных операций против СССР являлось абсолютно оправданным с точки зрения достижения максимальной эффективности, избежания параллелизма на специфическом направлении разведывательной работы.

Агентом РО МИД в Лондоне в 70-80-е годы был Майкл Шернборн… Лично я подозреваю, что еще в 1947–1948 годах его завербовали сотрудники службы «Бет-алия» – предшественницы «МОССАДа» в Палестине, где Шернборн проходил военную службу в составе британского воинского контингента. Как один из «операторов» РО, он собирал оперативную информацию о происходящем в нашей стране практически в режиме реального времени и ежедневно информировал Леванона. Однако в феврале 1980 года, получив «отставку», сопровождавшуюся вручением ему специальной «почетной грамоты» «за успешную работу», Шернборн выступил с прямым обвинением Леванона и его заместителя В. Зарецкого (эмигрант из СССР, полковник «МОССАДа») в причастности к… агентуре КГБ СССР…»[279].

Действительно, в ближайшем окружении Леванона на протяжении многих лет действовал агент КГБ Шабтай Калманович. Не имея доступа к оперативному делу последнего (оно хранится в архиве Службы внешней разведки РФ), нельзя определить, что именно КГБ узнал о деятельности «Натива» от своего агента.

Разумеется, согласно официальной версии израильских спецслужб, – ничего. Об этом заявил в интервью журналисту «Огонька» бывший руководитель «Натива» Яков Кедми:

«Да не был он в курсе наших дел. Из наших общался только с Нехемией, у которого работал, а тот всегда предпочитал слушать, а не говорить. И вообще Калманович не мог иметь доступа к секретной информации и допуска не получил бы никогда. Он был на подозрении у «Шабака» с первого дня… Еврей, из семьи отказников, и вдруг его освобождают от армии раньше срока, а потом сразу, через полгода, отпускают за границу – за какие заслуги? Естественный вопрос»[280].

Подробнее о Шабтае Калмановиче мы расскажем в главе, посвященной операциям советской разведки на территории Израиля. А пока отметим лишь, что заявления Якова Кедми о том, что советский агент ничего не знал о деятельности «Натива», выглядит как стремление спасти «честь мундира».

Интересные факты об организации отъезда евреев из Советского Союза сообщил в беседе с журналистом газеты «Красная Звезда» Александром Бондаренко военный контрразведчик генерал-майор в отставке Ефим Гордеевич Чикулаев. С 1969 по 1982 год он занимал различные должности в органах военной контрразведки Киевского военного округа. Вот что сообщил ветеран, рассказывая об этом периоде своей жизни:

«Была очень большая и интересная работа! Мы занимались не только оперативным обеспечением всех военных вузов в городе, но и частей специального назначения, да еще и всех наиболее важных мероприятий на государственном уровне. Начиная с парадов, встречи иностранных делегаций, различных культурных мероприятий и заканчивая, конечно, футбольными баталиями. На тот период наибольший интерес, на мой взгляд, представляли два момента: первый – это массовый выезд советских граждан еврейской национальности, в том числе и военнослужащих, в Израиль; второй – создание в наших военных вузах специальных факультетов для обучения иностранных военнослужащих. Они запомнились мне потому, что пришлось, как говорится, попыхтеть весьма основательно…

–  Вы можете рассказать об этом более подробно?

–  Достоверно установлено, что в 1970-е годы израильская и американская разведки разработали специальную операцию с целью искусственно разжечь эмиграционные настроения среди еврейского населения нашей страны…

–  Насколько известно, «МОССАД» тогда работал в СССР только по этому направлению – чтобы, не дай бог, не было никаких шпионских скандалов, портящих имидж Израиля.

–  Ну вот, а потому в середине 1970-х годов, особенно после 1973-го, то есть поражения арабов в арабо-израильском конфликте, хлынул поток заявлений на выезд в Израиль. В ОВИРы для получения виз обращались бывшие и даже действующие военнослужащие, в том числе так называемые секретоносители. Выезд иных из них за границу мог нанести серьезный ущерб интересам безопасности нашей страны – ведь путем опроса выехавших из СССР разведки противника активно собирали информацию об оборонном и стратегическом потенциале нашей страны, ее Вооруженных силах.

–  Вы сказали о «секретоносителях». Можете рассказать, кто именно был ими, что за секреты они могли знать?

–  Вы знаете, каким тогда был Киев, сколько там было училищ? Это Высшее военное авиационно-инженерное – специалисты ВВС, Высшее инженерное зенитно-ракетное – специалисты ЗРВ ПВО, которые очень котировались по тем временам, Высшее общевойсковое командное – 2-й факультет данного училища готовил специалистов для Главного разведывательного управления… Во всех вузах тогда велись научные разработки, в том числе по новому вооружению и боевой технике. Естественно, что информация по этим вузам могла представлять для спецслужб противника немалый интерес. И тут вдруг представители профессорско-преподавательского и командного состава этих военных училищ собираются уезжать!

–  Не получалось ли так, что во всех отъезжающих вы видели потенциальных изменников, готовых сразу же помчаться в соответствующие спецслужбы, чтобы сдать имеющуюся у них информацию и, так сказать, обеспечить себе безбедную старость?

–  Конечно же, нет! Мы бы тогда никого не выпускали. А так на моей памяти, в общем-то, единственный случай, когда было категорически отказано в выезде руководителю одной лаборатории авиационного училища: он защитил докторскую диссертацию, тема которой представляла очень большой интерес и для нас, и для противника. Думали-гадали, и ему все-таки был дан отбой. Вот единственное, что помню…