По поводу чего?

По поводу гибели Веста.

Нет никаких доказательств и не может быть! — почти выкрикнула Лариса. — Берет на пушку!

Я тоже так думаю, — согласился Саргачев. — Смотрю, тебя не взволновала газетная статейка?

Собака лает, ветер носит, — усмехнулась жен­щина. — Интервью опасно для Фишкина... Ты гово­рил, что в скором времени необходимые документы будут у меня?

Через несколько минут еду, — глянул на часы Валерий.

Турецкий, Турецкий... Все дело в нем. Неужели он человек без изъянов?

Взяток не берет. Это точно.

У каждого человека есть свои недостатки.

Баб любит!

Ну, это скорее достоинство, чем недостаток, — рассмеялась Лариса.

Что-то ты очень веселая...

Я снова пришла в свою норму, в свою жизнь, и это меня радует. Пропади оно все пропадом!

Ухожу, — поднимаясь, сказал Саргачев.

И когда ждать?

Позвоню.

...Встречу Демидыч назначил на квартире Федора, сво­его напарника, который жил в районе «Сокола», в двух­комнатной квартире. Удобнее, конечно, было встретиться где-либо на улице, в том же сквере возле «Кропоткинс­кой», но Демидыч уперся. «Не-е, командир. Посидим, потолкуем, бутылочку раздавим...» И Валерий Степано­вич, зная упрямый характер парня, согласился.

Демидыч встретил своего бывшего командира ра­душно, сразу же пригласил за стол.

Давай, командир, по единой!

По единой можно. Но не больше — я за рулем.

Кто тебя тронет? Будь здоров!

Выпили, закусили селедочкой, посмотрели друг на друга.

Я жду, Демидыч.

Просто так я тебе бумажки-то не отдам, коман­дир, — не спеша проговорил парень.

Ты не за просто так отдаешь. За деньги. Возьми, — протянул пачку долларов Саргачев. — Можешь не пе­ресчитывать. Ровно десять тысяч.

Десять тысяч, — повторил Демидыч. — Баксов. Деньги хорошие...

Что ты тянешь? Я спешу.

Поспешишь — людей насмешишь! — усмехнул­ся Демидыч. — Слышал такую пословицу, командир?

Документы при тебе? — помолчав, спросил Сар­гачев.

Вот они, — Демидыч взял с серванта папку.

Давай, и, как ты говоришь, будь здоров!

Не-е, командир, не отдам.

Что случилось, Володя?

Я ведь тоже газетки почитываю, — ответил Деми­дыч, вытаскивая из кармана газету с интервью Лилии.

И что тебя смущает?

Все, — коротко ответил Демидыч.

Объясни.

Ты-то читал?

Да. Просмотрел.

А ты прочти. И повнимательнее, — назидатель­но сказал Демидыч, подавая газету. — Читай, читай, а я пока махну за твое здоровье.

Хватит паясничать, Владимир! — повысил голос Саргачев.

Я не паясничаю. Я хочу разобраться, почему мой бывший командир берет под защиту жулика и прохо­димца?

До этого момента Демидыч строго следовал указа­ниям Лили и Турецкого, с которым Федотова все-таки устроила ему встречу. Турецкий доходчиво объяснил, что собой представляет Саргачев, и даже рассказал о причастности Саргачева к убийству Андрея Василье­ва. «Правда?» — обернулся к Лиле парень. «Правда, Демидыч», — подтвердила Лиля. «Сказать Саргачу можно?» — «Лишь в крайнем случае», — ответил за Федотову Турецкий. «В каком крайнем?» — «Сарга­чев без оружия не ходит». —«Ты что-то не то гово­ришь, Александр Борисович, — вступила в разговор Лиля. — В любом, а тем более крайнем случае об этом молчи». — «Я имел в виду, если придется попри­жать», — пояснил Турецкий. «Поприжмешь ты, а с Демидыча достаточно и того, что он встретится и за­пишет разговор», — твердо заявила Лиля.

Я тебе все объяснил. Ты согласился. В чем дело?

В этом все и дело, — похлопал по газете па­рень. — Конечно, ты о своей бабе подумал. Докумен­тики в карман, и шито-крыто! А ей как быть, следова­телю Федотовой? Она же под статью попадет.

Каким образом достал ты документы? — поду­мав, задал вопрос Саргачев.

Стырил. А ты думал как?

О чем тогда разговор, если стырил? Потеря доку­ментов тоже статья — халатность.

Снова здорово! — развел руками Демидыч. — Я же не знал, что за документы! Если бы не статья... В общем, так, командир. Деньги забери. И гуд бай!

Видимо, ты не все запомнил при встрече, — мед­ленно произнес Саргачев.

Может, чего и запамятовал. Напомни.

Я сказал о том, что ты приговорен.

Так ты вроде отмазал...

Саргачев не успел ответить, дверь соседней комна­ты распахнулась, и первый, кого он увидел, был май­ор Сева Голованов, а за ним — его «афганцы», «рус­ские волки». Вон они глядят из-за спины Севы — бе­лобрысый застенчивый Филя, Шура Дьяконов, Денька Удачин, Орлов Никола... Сколько их? Семеро, считая Демидыча, все, кто живет в Москве. Саргачев, смер­тельно бледный, откинулся на спинку стула. А пар­ни, вмиг заполнив комнату, переговаривались о чем- то, пошучивали, посмеивались, налили по стакану водки и, не предложив бывшему командиру, выпили. Потом воцарилось жуткое молчание.

Что будешь делать, Саргач? — спросил майор Го­лованов.

Валерий не ответил. Да и что он мог ответить? Он понял, что потерял друзей, боевых друзей, готовых в свое время по одному его слову, движению, взгляду пойти хоть к черту на рога. Он боялся лишь одного: что будут спрашивать, допытывать, говорить, он страшил­ся их справедливых слов. Мужчины переглянулись.

Майор Голованов смял деньги, сунул их в карман бывшего командира и сказал:

Гуляй, падаль.

Саргачев, так и не сказав ни слова, встал и вышел. Мужчины наполнили стаканы во второй раз и, не чо­каясь, словно на поминках, выпили.

Саргачев не вернулся к Ларисе Ивановне» он приехал в старую свою квартиру, в которой давно не бывал, про­шел в гостиную и лег на диван. Он лежал долго, ни о чем не думал, на душе было пусто, он ни о чем не сожа­лел, он просто лежал и смотрел в высокий потолок. По­том встал и вытащил из кобуры пистолет. И в это время оглушительно зазвонил телефон. Саргачев подождал в на­дежде, что звонки прекратятся, но телефон не умолкал.

Слушаю.

Валера! — послышался плачущий голос Лари­сы. — Приезжай немедленно! Мама умерла!

Еду.

Саргачев посмотрел на пистолет, тяжело перевел ды­хание, сунул оружие обратно в кобуру и, на ходу наде­вая пиджак, бросился к двери.

Александр Турецкий покинул прокуратуру поздно, где-то в одиннадцатом часу. Стоял июнь, и на улице было светло. Возле дерева Турецкий приметил мужчи­ну средних лет, который при виде его двинулся на­встречу, Александр привычно сунул руку под мышку и сжал рукоятку «Макарова».