Сержанта спецназа Сергея Климова и его бойцов вы обработали в Буденновске. Находясь в единственном в стране центре власти — Кремле, легко закрыть любое уголовное дело. Но только не то, которое веду я. Вам его не закрыть, Александр Петрович.

— Хватит! — перебил его генерал. Наверное, впервые в жизни он держался за сердце, впервые видел свои дрожащие руки. — Хватит. Наигрались. Клубком ниток. Вот в чем разница! Так, пустая забава. Ты думал, я под стол залезу, щенок?

— Напрасно вы так, Александр Петрович...

— Молчать! Все, что ты нарыл, сегодня же отправится в топку. И не зли меня. Иначе пойдешь вслед за бумагами.

«Это от безысходности», — спокойно и с легкой улыбкой на губах подумал Михаил Артемов, глядя в спину генерала. Подмывало связаться с Ленцем и доложить: «Товарищ генерал армии! Ваше задание выполнено: голос этого волка я выковал! Звонкий, сука, получился голосок!»

Паникян, последовавший за Паршиным, обернулся от двери и покачал головой.

Что он вложил в этот жест — непонятно.

* * *

Сергей Климов шел вдоль бараков. Путь его лежал в штаб. Он смотрел на постриженную траву, обрамляющую дорогу. А перед глазами — высокий камыш. Стена. На миг он показался себе великаном в стране лилипутов, в следующее мгновение — карликом в стране исполинов.

Привычный фон военно-морской базы был неузнаваемым, чужим. Может, оттого, что его живой ритм не вписывался, не совпадал с ритмом обескровленного сердца старшего сержанта. Что-то отталкивающее было в пустых звуках лязгающего металла и ветреных голосах: «Рядовой Дитмар разборку закончил!»

Жизнь продолжается...

Жизнь продолжается?

Сергей непроизвольно замедлил шаг, вглядываясь в группу курсантов под брезентовым навесом. Захотелось увидеть другой экипаж, свой, седьмой по счету... Пусть без своего командира, но с иным качеством — все бойцы здесь по своим личным убеждениям, они такие же, как все.

Жизнь под навесом замерла. Казалось, от безжизненного взгляда Сергея Климова. Все шесть курсантов и инструктор, повернувшись к сержанту, застыли... Они словно увидели прокаженного или внезапно воскресшего.

Снова середина, снова не хватает одного голоса. Но не того, что звучал в ушах все громче:

— Серега! Клим!...

Мичман Юрмин, успевший переодеться в серую майку с коротким рукавом и черные форменные брюки, перепрыгнул через невысокое ограждение, похожее на загон для скота, и бежал навстречу.

— Серега!

Сейчас Клим не нуждался ни в чем: ни в защите, ни в утешении. Не хотел слышать банальное: время лечит. Лекарства от его болезни не существовало. Но он ошибался. Именно Юрмин был тем доктором, который невольно выпишет ему рецепт. Он уже занес для этого руку.

Кивнув в сторону, словно оправдывался, словно он слышал мысли Сергея о продолжении жизни, инструктор тихо сказал:

— А мы вот тут...

Знакомая картина. Даже чересчур. На длинном столе «стечкины» с глушителем, тульские автоматно-гранатометные комплексы, боеприпасы к ним. Сборка, разборка, «набивание» магазинов. На время.

«Нас что, пошлют работать на заводской конвейер?»

— Погоди, — встрепенулся Юрмин. — Мы ж тебя со старого пирса ждали.

— Я и был там. Передал Лешку врачам, а сам на базу.

— Как он?

— Тяжелый...

— Е... — выругался мичман. Хотелось спросить, что же произошло в лагере, но понимал: не время. Сергей сам все расскажет. Потом. — А остальные как? — спросил он.

И вздрогнул, услышав ответ:

— "Двухсотые"...

Сергей возобновил движение...

50 метров до штаба. 37 пар шагов. Направление 15 градусов. Как на схеме маршрута с указанием заданного азимута. Последние шаги. Самые тяжелые. Как и что он будет говорить в штабе, он не представлял. Просто привычно, как в кошмаре следственного изолятора, станет отвечать на вопросы.

В расположении военно-морской базы Сергей видел немало техники, в том числе и вертолеты. Но то, что две «вертушки» стояли посреди плаца, — никогда.

Сергей полуобернулся на товарища.

Юрмин походил на предсказателя, ему не хватало разве что островерхого колпака звездочета. Да и жест его указывал ввысь — туда, где кружило ветром, словно в воронке, белые облака.

— Большое начальство. Из самого Кремля! Замглавы администрации. Генерал Паршин. Я дежурным заступил, когда он прилетел.

Сергей резко шагнул к мичману и взял его за грудки.

— Кто?

— Паршин. Генерал.

— Повтори еще раз.

— При чем тут я?! — остолбенел Юрмин. Ему что, расшаркаться перед земляком: «Извините, что не поставил вас в известность и не согласовал этот вопрос с вами, товарищ старший сержант»? А Клим вцепился как клещ. Казалось, оторвать его можно вместе с майкой. — Да вон, — мичман косил глазом на каменное крыльцо штаба, — твой генерал выходит.

Клим резко развернулся вместе с мичманом, будто намеревался бросить его через бедро. И смотрел на вышедших из штаба людей через плечо рослого товарища. Смотрел и слушал короткие и бессвязные комментарии Юрмина, который, заодно спасаясь от жаркого дыхания сержанта, вывернул голову едва ли не на полкруга:

— Прощаются... Улетают... Паникян совсем сгорбился... Смотри, смотри, как он прощается! Как лакей! — А в голове мичмана набат: «Двухсотые», «двухсотые». — Спрячься за меня, ёкарный бабай. Тебя могут увидеть.

И остолбенел во второй раз. В глазах Сергея он увидел какой-то бесовский огонь: веселье с сумасшедшинкой.

— Спрятаться? Давай спрячемся. — И буквально поволок его под навес.

— Да ты чокнулся, Серый!

Клим отпустил товарища и перепрыгнул через ограждение.

— Смирно на палубе! — выкрикнул он. — Я ваш новый инструктор по огневой подготовке. — Быстрый взгляд на оружие, лежащее на столе. На Игоря Дитмара, оказавшегося по левую руку. — Собирай «грозу»!

На время. Если не уложишься... — Сергей рассмеялся над курсантом, который машинально потянулся к черной повязке. — Нет, нет, смотреть в оба. Или ты разучился? — И снова остановил курсанта, взявшегося за штатную рукоятку управления огнем. — Мне не нужна конфигурация штурмового автомата. Собирай вариант автоматно-гранатометного комплекса.

Сергей взял со стола собранный «стечкин», по весу определил, что магазин, рассчитанный на двадцать патронов, пуст. Отвел назад защелку и вынул его. Тут же вогнал полный. Передернул затвор, загоняя патрон в патронник. Установил флажок предохранителя на одиночный огонь.

Юрмин ничего не соображал, но, подчиняясь внутреннему чутью, отдал приказ Дитмару, уже начавшему сборку «грозы»: