Ага, – вздохнул я, поднимаясь с кровати. – Думаю, можно будет и на обед сходить. Если за нами никто до сих пор не пришёл, – добавил я, потягиваясь.

– Я тоже так думаю, – улыбаясь, кивнула девушка.

Но наше относительно хорошее настроение улетучилось, когда мы подошли к выходу и дверь распахнулась не по нашей вине. В нашу секцию вошли два охранника с автоматами за спиной. Один был с военным имплантом руки, шатен со стрижкой под площадку. На вид лет сорок. А второй, лет тридцати, лысый, с глазными имплантами зелёного цвета.

– Илья Чернов и Злата Ярошевич? – спросил охранник с железной рукой и хмуро поглядел на нас.

Прикинуть наше состояние вполне реально – мы чуть штаны не обмочили! Я неуверенно закивал «Да», а Злата в страхе, замотала головой «Нет» – и на что только надеялась?

– Они это, лейтенант, – хмыкнул тот, что с глазными имплантами.

Лейтенант приподнял бровь и недоуменно спросил:

– Вы чего как кролики трясётесь и молчите? На свободу не хотите? Вас приказано доставить на судебный процесс о прошении четвёртой категории, – усмехнулся он.

– На присвоение четвертой категории, лейтенант, – поправил его напарник.

– Плевать, – фыркнул он, отмахнувшись и опять взглянул на нас. – Ну чего стоите? На выход! Если есть шмотки, то собирайте поживее! Суд начнётся через час! – повысил он голос, и мы, не веря своим ушам, ломанулись за вещами, что спрятали под подушку на кровати Альбины.

В охапку с вещами, путь наш лежал через третий уровень, к тому самому лифту, в который меня однажды заволокли за трёхнедельный «прогул». Охранники – которые оказались военными – нас не подгоняли, и даже отбросами ни разу не назвали. Видно, к «без пяти минут оправданным» у них другое отношение.

Исходя из данных анализатора, лифт остановился на четвёртом этаже, а это, значит, первый этаж «внешнего» здания пристроенного к бункеру. Через короткий коридор мы вышли в просторный холл и пересекли его прямо к следующему коридору. Направо, за углом, имелись двустворчатые двери, которые отъехали в стороны при нашем появлении.

За ними находилась просторная прихожая с белыми стенами и полностью светящимся потолком. По правую и левую стороны было по две автоматические двери, а прямо – такие же двухстворчатые двери, но которые по-простому открывались. Я это подметил, потому как они имели металлические ручки.

На пороге прихожей нас встретила лысая тётка в белом комбинезоне с голубыми губами, бровями и ресницами. В висках у неё пульсировал синий свет, а взглянув на нас, её глаза тоже засветились синим. Спектральное зрение показывало, что она сканировала нас лёгкими электромагнитными волнами.

– Приборы и инструменты вам нужно оставить в камере хранения, – сказала она когда её глаза потухли.

Военные в этот момент молча вышли, а тётка указала рукой на ближайшую левую дверь. Немного неуверенно мы двинулись к ней.

Это была комната ожидания три на пять метров, с чёрным диванчиком слева и голомонитором на полстены. Он был включён и показывал трансляцию каких-то новостей. А прямо за ним находились шесть вмонтированных в стену боксов с сенсорными считывателями голубоватого цвета. По всей видимости, это и были камеры хранения. Похожие я видел на станциях дальнего следования и аэропортах.

– Вижу, у вас имеются новые вещи, – сказала тётка, и мы повернулись к ней. – Переоденьтесь перед тем, как предстанете перед судьёй Махинской. Старые вещи можете оставить на диване, их заберут позже, – добавила она и, развернувшись, вышла из комнаты.

Я даже не успел спросить, когда нас вызовут, но если отсчитывать от слов того лейтенанта, то у нас ещё полчаса есть.

«Вот только где нам переодеваться?» – приподняв бровь, подумал я и обернулся.

– Черт! Злата! – шикнул я, и опять отвернулся.

Девушка стояла в своём нежно-голубом нижнем белье босиком на полу и перебирала свои вещи.

– Чего? – удивилась она. – Ну и где нам переодеваться по-твоему? Чего стесняешься, я же не голая?.. – хмыкнула она, а я медленно обернулся.

Она натянула свой салатовый топик, и уже надевала штаны пиксельного цвета хаки.

– Предупреждать надо… – буркнул я и, подойдя к дивану, положил вещи, стал опустошать карманы пошарпанного кожаного комбинезона.

Когда дело дошло до расстёгивания комбинезона, я недовольно глянул на девушку, что уже успела надеть кроссовки и кожаное пальто по колено и теперь, сложив руки на груди, смотрела на меня.

– Да не смотрю я, не смотрю, – улыбнулась Злата, села на диван, прикрыла ладонью один глаз с правой стороны и стала смотреть новости.

Я начал быстро раздеваться и надевать свой новенький и очень удобный чёрный комбез. Он был очень эргономичный и дышащий, а ещё у него имелся электроподогрев третьего класса, который может спасать от холода до минус десяти градусов в неподвижном состоянии. Материал «S5Plastik». Не десятый кевлар, конечно, но очень прочный. Обыкновенным ножом его довольно трудно разрезать.

Ботинки тоже порадовали. Высокие и чёрные, с магнитной застёжкой, которые сразу приняли эргономичную форму ноги. Также они подключились к комбинезону и в случае чего будут подогревать, либо охлаждать ноги. Пальто было не из комплекта, но в общем фасоне смотрелось гармонично.

«Вот теперь как нормальные граждане», – подумал я, сел на диван и уставился на трансляцию.

На экране девушка с длинными белыми волосами стояла на какой-то светящейся платформе и общалась с кем-то по голомонитору по теме выпуска. Тема сменилась, как только она попрощалась с гостем и повернулась к камере.

– И последняя новость нашего утреннего выпуска: губернатор Клишас Пётр лично взял под свой контроль процесс расследования теракта, произошедшего в минувшую субботу двадцать шестого июля в Кёнигсберге, в здании федерального совета. Напоминаю, что террористы, предположительно из экстремистской организации «Сопротивление Кёнигсберга» активировали вакуумный аннигилятор, спрятанный в зале для заседаний под обшивкой стен. Погибли шесть госслужащих, в числе которых был сенатор Тимур Козловский…

– Охереть… – прошептал я и привстал, упираясь локтями в колени.

Сенатор Козловский курировал добычу на нашем бункере и оформлял абсолютно все разрешительные документы для миллиардера Тревора Смита, который, в свою очередь, руководит Николаем Римченко, директором «Подземного Поиска». Да у них тут просто целая цепочка, в которой мы с Мини до сих пор не разобрались.

Но я не понимаю, какой смысл производить теракт освободителям и убивать «крышующую» голову выработанного бункера? Или у них были другие мотивы?

Кстати, Козловский на сто процентов гражданин