class="p1">– Если тебе станет от этого легче, твой приемный отец не знал, что это имеет к тебе какое-то отношение. Он бы ни за что тебя не предал. Эшлинг сказала ему, что ей нужно переадресовать звонки с определенных номеров на номер Белль, поскольку, как тебе известно, Белль – владелица «Мадам Хаос», местного ночного клуба, и, по ее словам, кто-то нацелился на ее заведение и задумал опубликовать разоблачающие материалы обо всех менеджерах и обо всем, что происходит за закрытыми дверями, – продолжил Джеральд, сделав еще один щедрый глоток виски.

Я затянулся сигаретой. Мой напиток так и стоял нетронутым.

За зашторенными окнами небо окрасили оранжевые и розовые цвета зимнего рассвета. Я сдвинул сигарету в уголок рта, обдумывая услышанное.

– Не подкопаешься, – наконец признал я.

– Да, – согласился Джеральд. – Эшлинг взяла всю тяжелую, нудную работу на себя. Когда Трой спросил, почему она не обратилась к тебе с просьбой разобраться с издательствами, она ответила, что влюблена в тебя и хочет свести ваше общение к минимуму.

Она даже использовала собственную слабость в своих интересах.

– Мы часто общаемся, – огрызнулся я по-детски, чувствуя, как меня переполняет желание отплатить ей тем же. – Если это можно так назвать. И где сейчас эта Барбара? – Я знаю, где она очень скоро окажется.

На том свете.

На самом деле, это не так. Я не собирался убивать Барбару, но не потому, что она не заслужила смерти за то, что обманула меня. Я не собирался убивать ее потому, что было очевидно: Эшлинг, мать ее, Фитцпатрик потом не даст мне спуску, ведь знает, что у меня был веский мотив. Я бы не назвал произошедшее невероятным, но наконец-то нашел того, кто привлек меня к ответственности за последствия моих действий.

И это была не полиция, не шериф, не ФБР или мэр, хотя все они пытались это сделать.

А миниатюрная ирландка с острым языком и глазами цвета полевых колокольчиков, которая хотела отдать мне всю себя, пока я не дал ей ясно понять, что этого не стою.

– Отличный вопрос, – Джеральд расплылся в самодовольной улыбке, а его лицо так просило кулака, что я удивился, как оно не треснуло.

Он щелкнул пальцами, и в тот же миг из коридора показалась Барбара, которая больше не была похожа на стриптизершу в дневную смену. На ней был черный бархатный костюм Prada, в руке – сумочка Chanel, а волосы зачесаны назад.

Да, ей явно были не нужны ни талоны на питание, ни наполовину скуренные пачки сигарет.

Барбара виновато улыбнулась мне и коротко кивнула.

– Я захотела прийти, чтобы извиниться лично. Я не хотела усложнять вам жизнь, мистер Бреннан, но Джеральд – мой старый друг, и когда он сказал, что попал в неприятности, я попросту не смогла отказать ему в помощи. Уверена, вы можете понять.

Вот только я не мог.

Потому что у меня не было настоящих друзей. Только люди, с которыми я вел дела и встречался в обществе лишь для того, чтобы удостовериться, что они не испоганили наш общий бизнес.

– Отлично сыграно, мадам.

Она улыбнулась и, попрощавшись, выскочила за дверь, оставив нас с Джеральдом наедине. Я достал еще одну сигарету, ожидая, когда он задаст вопрос, который уже был готов сорваться у него с языка.

– А теперь твоя очередь сказать мне… за что? – тихо спросил он, опустив руки на колени. На вид он был совсем разбитый. Поникший, слабый и вместе с тем все такой же злой. – За что ты заставил меня через это пройти? Почему отнял у меня все, что было мне дорого? Что я тебе сделал, Бреннан? Еще два месяца назад я бы назвал тебя одним из своих ближайших деловых партнеров. Во всеуслышание.

Во всеуслышание, как же. Будь он так откровенен со мной в наших общих делах, то не запрещал бы мне приглашать его дочь на кофе.

Впрочем, я хотел совсем не этого.

Но это не имело никакого отношения ко всей этой ерунде.

– Я нашел письма, – сказал я, стряхнув пепел в стоящую на столе пепельницу. – Письма Каталины. Еще в ноябре. Старая карга наконец откинулась, а ее соседка позвала меня порыться в ее вещах и посмотреть, не было ли среди них чего-то ценного. Спойлер: не было. Но она сохранила письма, которые писала тебе. Письма, которые ты отправил обратно. И ваши совместные фотографии… – Я сделал глубокий вдох. – И тест на беременность. Мне известно обо всем, что ты сделал с ней и со мной. О том, что ты заставил ее бросить меня. О том, как убил ее ребенка в утробе. Моего брата. Мне известно все. Все. Все.

Я трижды повторил это слово, чтобы он понял, что я говорю всерьез.

Джеральд смотрел на меня долгое мгновение. А когда, наконец, открыл рот, то не произнес ни слова.

Он начал смеяться.

Скорее даже гоготать.

Всерьез и на полную катушку: хлопая себя рукой по бедру, пытаясь совладать с дыханием, вытирая выступившую в уголке глаза слезу и качая головой.

– И ты повелся на этот бред? – возмутился он. – Ты серьезно, сынок?

– Там были фотографии, Джеральд. Куча фотографий. Снимков, на которых вы с Кэт вместе. Кстати, тебе, пожалуй, пора завязывать с привычкой запечатлевать все свои интрижки с женщинами, которые не приходятся тебе женой.

Фотографии были подлинными. Настоящими. Изобличающими. Я мог легко распознать отфотошопленный снимок, но это не тот случай.

Так почему же я сейчас чувствовал себя идиотом?

– Нет, у меня правда был роман с Кэт, этого я отрицать не стану. Черт, Сэм, ты был ребенком, только-только научился подтирать свой зад. Я не знал тебя. А Кэт была шикарной женщиной в расцвете лет. К тому же, ей нужны были деньги, и я платил ей за… эм… ее общество. – Он отвел взгляд и потер затылок.

Не существует вежливого способа сказать, что чья-то мать была шлюхой, потому я не мог обвинять его. Джеральд порывисто выдохнул и продолжил.

– Да, у нас с ней был роман, но все остальное – выдумка чистой воды. Каталина никогда не была беременна от меня, а я никогда даже пальцем ее не трогал. Я не провоцировал у нее выкидыш. Когда мы начали встречаться, она сказала, что перевязала маточные трубы после твоего рождения. Я попросил ее показать мне справку от врача, ведь знал, что Джейн мне голову оторвет, если от меня забеременеет одна из моих любовниц. И в тот же день Кэт предоставила мне справку. Более того, я на этом не остановился