— Какое забавное требование. Вам не кажется, что это просто наглость, господин Марш. Вы, тот кто откровенно сотрудничает с теми, кто ограбил мою лабораторию, вы, кто спустил на мое производство всех собак, вы, кто обвинил мою родную сестру чуть ли не в государственной измене, являетесь ко мне посреди ночи и смеете еще что-то требовать. Мне в пору ставить вопрос о вашей компетенции перед руководством.

— Я выполняю приказы! Я вынужден…

— Продолжайте выполнять. Это ведь ваш долг перед империей выполнять приказы. Я служил, я знаю, что такое выполнять приказы. Но за честную службу, после ранения, меня вышвырнули как отработанный материал. На произвол судьбы. Однажды может случиться что и вы станете отработанным материалом. А пока продолжайте, выполняйте приказы.

— Баронесса была права, граф, у вас уже давно есть эта технология и вы ей пользуетесь.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, господин следователь. Все что у меня было уже украдено. О какой баронессе вы говорите, я тоже не понимаю. Если у вас все, будьте так любезны, оставить меня в покое.

Служака ушел от меня очень недовольный. Еще бы, ведь он никак не мог ко мне подобраться, будучи обвиненный мной во всех смертных грехах.

На следующий день Мирку отпустили, как я и предполагал с извинениями. Моим фабрикам вернули лицензии и тоже с извинениями. В доме следователя во всех комнатах установили камеры видеонаблюдения, наивные и не пуганные ребята из службы технической поддержки. Но дочь следователя удивительным образом нашлась в его рабочем кабинете мирно спящая на служебном диванчике. Напичканное всеми возможными системами слежения управление имперской безопасности не обнаружило ни одного признака какого-то проникновения. Я нарочно оставил семилетнюю дочь следователя в управлении, давая тем самым понять, что могу наведаться туда в любой момент и взять все что посчитаю нужным. Мой намек поняли, и вроде как от меня отстали. Но это совсем не избавляло корпорацию «Энедалин металл» от образовавшегося передо мной долга.

У самой баронессы Эндалин были полные шкафы скелетов, но они меня пока не интересовали. Руку, которую я ей отрубил, медики пытались прирастить обратно, криво, с кучей проблем, но это у них получилось. Я наведался в ее особняк сквозь астрал и мог во всех подробностях наблюдать за ее страданиями. Такие мелочи меня уже давно не беспокоили. Меня не зря называли чудовищем. Камер видеонаблюдения в ее спальне не было и стоило ей только уснуть, как тут же явился я. Оглушив главу корпорации тяжелым заклинанием «обморок» я вновь отсек ей пришитую руку, и на этот раз оставил в банке со спиртом на туалетном столике. Сверху на банке была записка, на которой значилась сумма в пятьдесят миллионов. Ее отец миллиардер, ее покойный муж, убитый кстати, охраной новоявленной баронессы, тоже оставил не плохое наследство пусть не в виде счета в банке, но в виде богатых земель. Да и корпорация имела не маленький оборот в несколько десятков миллиардов. Так что затребованная мной компенсация выглядела весьма скромно. И это при том что я в буквальном смысле жил под камерами, под круглосуточным наблюдением. Все свои дела я решал, почти не выезжая из дому, что очень радовало мою любезную графиню, которой я уделял уйму времени.

Через пять дней явился все тот же Вайн Марш. Просто почерневший от усталости и нервного истощения. Я уже догадывался что он скажет, но жалеть служаку я не собирался.

— Что вас привело на этот раз, господин следователь. Остались еще какие-то вопросы?

— Наше расследование выявило несколько косвенных улик, которые ведут к одной довольно крупной фирме. Доказательств мало, предъявить нам нечего. Но и разбирательство в самой компании не добавит им репутации. Фирма предлагает компенсацию. Пятьдесят миллионов империалов, и мы закрываем дело за недостаточностью улик.

— Я бы и в первую нашу встречу взял деньги. Зачем надо было портить себе нервы и увеличивать сумму компенсации?

— Тогда мы не знали…

— Не знали с кем связались, — закончил я фразу за следователя.

Красноречивые два огромных чемодана говорили сами за себя. Тем не менее я их открыл и проверил содержимое. Четверть суммы была собрана купюрами. Три четверти представляли ценные бумаги.

— Что ж, меня все устраивает. Ни к вам, ни к таинственным похитителям я больше претензий не имею.

Остаток дня я занимался тем что перевозил деньги в банк на нанятом в том же банке грузовике. Вся эта сумма пополнила несколько моих счетов. Я отзвонился ученым, которые успели немного отдохнуть и обрадовал, что лаборатория вновь начинает работу и им следует с новой недели взяться за ремонт арендованного помещения и закупку оборудования.

Ночью я опять явился к баронессе и потратил почти половину резерва чтобы вернуть женщине руку. Конструкт «исцеление боевых ран» позволял это сделать в наилучшем виде. То-то дамочке с утра будет сюрприз. После этого у нее и вовсе случится срыв относительно моих возможностей, но мне плевать. Все равно ничего доказать она не сможет. А ученые в моей лаборатории пусть продолжают заниматься тем чем и занимались, все тем же преобразователем, испытания которого они так и не закончили. Как закончат и все испытают, придет время патентовать устройство, вот тогда и всплывет на поверхность тот факт, что данное оборудование не имеет никакого отношение к пространственным порталам. Но теперь, я в этом просто уверен, меня даже не будут пытаться ограбить, стащить у меня технологию, или еще как-то на меня повлиять. Единственное неудобство в том, что теперь мне приходится выходить из дома накинув на себя конструкт «броненосец». Энергии жрет прилично, но с другой стороны, на что мне еще ее тратить. Лечение моей любезной графини Сали не требует и сотой части резерва. Тем более что я все делаю очень медленно и незаметно, малыми дозами и с большим разрывом во времени. В свои годы женщина чувствует себя великолепно, и даже поднимаясь по ступенькам не испытывает затруднений с отдышкой и болями в сердце.

Белые пятна

Не живу, а существую. Делаю вид, притворяюсь. Милая графиня Канарен уже и вечеринки в своем доме устраивает в попытке познакомить меня с приличной девушкой из хорошей семьи. Но положение второго сына в мире аристократов, серьезное препятствие. Равные по титулу должны быть в очень отчаянном положении чтобы позволить своей наследнице выйти замуж за такого как я, лишенного наследства, хоть нынче и не бедного дворянина. В моем положении можно взять в