своей жизни не видел никого таким тоскующим, как Каресу, скучающую по тебе.

При упоминании Каресы вся боль, которую я на мгновение заглушил, вернулась с удвоенной силой.

— Я тоже по ней скучал. Сильнее, чем мог себе представить.

Зено вздохнул.

— Ты тоже ее любишь?

На этот раз в моем ответе не было колебаний:

— Больше, чем ты можешь себе представить, — я расправил плечи. — Я не хочу жить без нее. Я вернулся за ней. Даже если ты отречешься от меня и заберешь мою землю, я не смогу без нее. Никогда.

Я напрягся в ожидании аргументов Зено о том, что их свадьба давно решена, и он ничего не может сделать. Но вместо этого он лишь кивнул.

— Знаю. И не волнуйся, мы с Каресой не будем жениться. Ее отцу было достаточно увидеть то, как она разваливается на части, и стать свидетелем моей личной боли, чтобы понять, что этот брак никогда не сработает. Поэтому я ему все рассказал.

— Ты рассказал ему обо мне?

Я почувствовал страх, настоящий страх, подумав о том, что мог не понравится отцу Каресы. Я знал, как она дорожит их отношениями.

— Кареса тоже все рассказала. Он ничего не знал. Он был одним из самых близких друзей моего отца, но даже он не знал о тебе. Он был так зол.

Я почувствовал, как мое лицо побледнело.

— Он не хочет, чтобы его дочь была со мной?

— Нет, — яростно ответил Зено. — Он был зол, потому что не знал о тебе. Он был в ярости из-за Роберто. А потом, когда вспомнил те дни, винил себя, что был плохим другом. Он сказал, что догадывался о том, что что-то было не так с моим… — Зено бросил на меня осторожный взгляд, — с нашим отцом. Он не знал, почему уехала моя мать. И он не задавал ему никаких вопросов.

Я не знал, что и думать. Отец Каресы считал, что меня следовало признать сыном Санто. Означало ли это… не будет ли он возражать, если…?

— Общество все еще ожидает свадьбу Савона и Акарди в канун Рождества.

Я замер.

— Это все еще могло бы произойти. Только с другим женихом от Савона.

Мой пульс подскочил, а глаза расширились.

Зено пожал плечами.

— Конечно, мне тогда бы пришлось публично объявить тебя Савона. И совсем скоро я собираюсь это сделать.

Зенон поднял руку и, после некоторого колебания, положил ее мне на плечо.

— Я бы хотел признать тебя принцем Италии. И признать тебя своим братом. Ахилл, я бы объявил тебя частью Дома Савона.

Мое сердце бешено колотилось, когда я смотрел на Зено. Я не был к этому готов. Я ничего не знал о том, как быть принцем. Все, что я знал, — это вино. Все, что я знал, это…

— Тогда ты также должен объявить меня создателем мерло «Белла Коллина».

Брови Зено нахмурились в замешательстве.

— Я разбираюсь в вине, Зено. Возможно, я еще не знаком с деловой частью, но…

Я был переполнен гордостью, уверенный в том, что то, что я собирался сказать, было правдой:

— Но я могу научиться. Я поработал над своим чтением и письмом. И я делаю успехи. Ты сказал, что покупатели и спонсоры, хотели свадьбы Савона и Акарди, чтобы обезопасить бизнес. Что ж, мы так же можем сказать, что я создатель нашего самого известного мерло. Сказать, что дома все равно объединятся, и что я готов помочь с бизнесом.

— Ты сделаешь это? — спросил Зено, его голос был хриплым от эмоций. — Ты поможешь мне с вином? С бизнесом? Ты станешь моим партнером?

— Да, — я сделал глубокий вдох. — Я очень долго оставался в тени. Но…

На моем лице появилось суровое выражение.

— Я хочу продолжить создавать вино. Я хочу остаться в этом поместье. Чтобы быть с Каресой, я сделаю все, что потребуется, но не смогу отказаться от этого. Вино — моя жизнь. Мне нужно сохранить эту часть.

— Хорошо, — сказал Зено и моргнул, будто отходя от шока.

Его рука соскользнула с моего плеча. Брат поднялся на ноги. Он казался нервным, чего я раньше за ним не замечал. Затем он осторожно протянул руку. Я уставился на его вытянутую ладонь, зная, что, если поднимусь на ноги, моя старая жизнь останется в прошлом. Но, когда я подумал о Каресе, о том, как я возьму ее руку в свою, находясь в церкви перед Богом, это оказалось проще простого. Я протянул свою руку к Зено и позволил ему поднять меня на ноги.

Он секунду колебался, а затем неловко прижал меня к своей груди. Он обнял меня на мгновение, затем медленно отступил назад, убрав руки в карманы.

— Кто бы мог подумать, что однажды мы снова будем вместе? Но уже, как братья. И ты — винодел, ставший принцем.

«Принцем».

Слово крутилось в моей голове, имея слишком большое значение, чтобы даже представить, какого это.

— Только не я.

— Но ты все еще готов принять это, да? — спросил Зено.

Я замер, оглядывая амбар, который когда-то был всей моей жизнью. Я вздохнул с облегчением. После сегодняшней ночи я больше никогда не буду один.

Я больше никогда не буду один… Я должен держаться за это обеими руками.

— Ахилл? — окликнул меня Зено. — Ты готов или нет?

— Готов, — произнес я, вздохнув. — Ради нее, я готов им стать.

Зено широко улыбнулся. Итальянский принц до мозга костей.

— Хорошо. Потому что ты должен пойти со мной. В особняке есть один человек, с которым тебе нужно встретиться. И у которого нужно попросить разрешения жениться на его дочери, — он похлопал по моей спине. — Никакого давления, брат.

«Брат», — произнес я про себя, позволяя значению этого слова наполнить мое сердце. — «Брат, брат, брат».

— Я не чувствую давления, — спокойно сказал я. — Я люблю его дочь всем сердцем.

Затем толкнул его локтем, как мы делали это, когда были детьми.

— И ты будешь рядом со мной, отстаивая мое дело… не так ли? — нерешительно спросил я.

— Так же, как и ты, — мягко ответил Зено, и мы покинули амбар в дружеском молчании.

Когда мы ступили на дорожку, ведущую к особняку, я запрокинул голову и уставился на звезды, зная, что они наконец-то, после всех этих лет, сошлись в мою пользу.

— Спасибо вам, — прошептал я им и тому, кто наблюдал сверху.

Затем, с бьющимся сердцем и не поворачиваясь к Зено, я добавил:

— И тебе спасибо… брат.

Зено задержал дыхание, а затем сделал долгий, освобождающий душу выдох, и мы продолжили путь в нашу