— Хм, значит давай пообщаемся, как давние друзья без разыгрывания каких-либо сценариев. И расслабься, пожалуйста, твой дар будет, как нельзя кстати.

Ему достается ее очень внимательный взгляд и соглашающийся кивок.

— Хорошо. Ты обещал мне вино.

— Ну, а ты?

Вэл смеривает его мрачным взглядом, а потом смущенно улыбается.

— Зайду к тебе, как-нибудь, утром, угостишь меня завтраком, и мы обсудим цену нашей дружбы.

— О, Вэл, может это я загляну к тебе, разнообразия ради, и ты угостишь меня завтраком?

Трист смеется, но девушка качает головой, так же весело улыбаясь.

— Если только ты любишь оладьи с сельдереем и кофе с молоком? Заходи.

— Я поймал тебя на слове. Надень, что-нибудь поприличнее.

Вэлиан смеется.

— О, ты невозможен. Тут вообще собираются обслуживать посетителей?

Она отогрелась и расслабилась. Горячее вино, булочка, обильно посыпанная корицей, теплая обстановка тому виной или просто возможность ни о чем плохом не думать, ей сейчас было хорошо. Нет, кое, о чем тревожном она все-таки думала, пока рассказывала Тристу свои последние приключения.

— Вэл, ты работаешь не в моем ведомстве, в конце концов, это задание не стоит твоей жизни, никакой ценной, государственно-важной информации ты не скрываешь, чтобы выбирать смерть вместо жизни.

— Трист, ты ведь все еще помнишь, что я служу короне? Что там говорится в присяге “и жизнь во имя интересов и защиты короны? Именно поэтому я больше не работаю с тобой.

— Когда ты озвучивала причины твоего ухода, ты говорила совсем другое.

— Да? Это было так давно, ты что-то путаешь. Я сказала, что больше не хочу вести такую жизнь.

Драконы, пока не появились. Можно было снять ментальные амулеты, но сейчас, ей не очень хотелось облегчать им задачу. Впрочем, как и давать Тристу пищу для размышлений, договорились же, что сам?! Время от времени она бросала взгляд на свои руки, если уж быть совсем точной на левую руку, на ее мизинец, золотой ободок с него не исчез, наоборот, золотая краска стала более яркой и блестящей, как будто призванная напомнить о долге перед драконом, спальне и чем все вообще должно закончиться. О, Боги! Вэлиан в своих мыслях покраснела, нет, это надо же таким образом выстроить ассоциативный ряд. Долг и спальня. Кошмар.

Ну, ладно. Действительно, а что дальше? Ну, переночует она у него и эту ночь, а дальше?

Ответа на себе же заданный вопрос она так и не дала. Не хотела признаваться своему я ни в чем таком. Поэтому заставила себя отвлечься на что-то более прозаическое и важное, например, на мага, что пребывает в гостях у лондонских стражей правопорядка.

— Ты дал мой номер Дикеавалю?

— Да. Встретились в “Золотом петухе”, поболтали, он интересовался тобой, как можно с тобой связаться, я дал твой номер. Почему ты спрашиваешь?

Вэлиан жмет плечами, глядя на Триста размешивающего кофейный напиток в высоком прозрачном стакане из толстого стекла, все великолепие четко выделенных слоев из кофе, горячего молока и взбитых сливок теряется под его движениями.

— Встретились недавно, он козырнул тем, что может со мной связаться в любую минуту. Я удивилась, любая минута — это сотовый телефон. Давно вы с ним общаетесь?

Опыт прошлого общения с главой секретной службы и безопасности королевского дворца подсказывал ей, что не стоит верить такому очевидно простому объяснению.

— Тебя что-то удивляет?

Вопросительно приподнятая бровь и нескрываемый интерес, ловко он перевел разговор в ее сторону.

— Раньше я не замечала, чтобы вы общались. Ты дал ему мой номер, не поинтересовавшись зачем он ему и не потребовав ничего взамен? Кстати, откуда он у тебя, не звонить же ты мне собрался?

Трист улыбается, красиво и даже обаятельно, ровной белозубой улыбкой, без изучающего взгляда и подозрительного прищура, словно он обычный эльф, мужчина, не обремененный тяготами службы, со всеми вытекающими издержками профессии. Он не скажет ей, что подрядился сделать страж границ в обмен на такую информацию.

— А ты ответишь?

— А ты попробуй как-нибудь интереса ради, — Вэл делает глоток порядком остывшего вина, предварительно выловив из стакана бутоны гвоздики, — узнаешь сам. Ну так как?

Трист “тяжело” вздыхает, глядя на нее смеющимся взглядом. Все, как и всегда

— Не как всегда милая, в обмен на услугу. И телефон мне дал Демир, тоже в обмен на услугу. Что насчет Дикеаваля, это была весьма выгодная сделка в обмен на такой пустяк.

* * *

Колокольчик над входом в кафе тревожно звякнул. Тревожно — потому что сердце предательски дрогнуло, пропустив удар, и я посмотрела на вошедших. Драконы. Мрачные, нет, злые. Спокойному пребыванию пришел конец. Трист с неослабевающим вниманием следит за моим лицом. Вот они оглядываются, Сфайрат обводит взглядом помещение и натыкается на меня.

Я веду плечами и откидываюсь на спинку. Началось.

Драконы не спешат подойти к нашему столу. Тот, кто особенно сильно занимал мои мысли “прожигает” меня взглядом, а я просто улыбаюсь, как можно более беспечно. Надеюсь, так оно и получилось и Трист не заметил моей нервозности.

Что я о себе возомнила? Конечно же заметил, он слишком хорошо знает меня, долго наблюдал за мной, чтобы не заметить даже мгновенно промелькнувшей тени неуверенности.

— Вот они.

Я утвердительно киваю, даже не глядя на него, а слежу за тем, как мужчины двигаются к нашему столу, пересекая помещение, ловко проскальзывая между столиками и посетителями.

— Поразительно Вэлианэ.

Говорит мне Трист, но что именно его поразило я так и не спросила, глядя на приблизившихся к столу Сфайрата и Рэндалла. У последнего, половину лица занимает налившийся пунцовым синяк, он на мой взгляд ничуть его не портит. Наоборот, подчеркивает его глаза. Мрачный, с тяжелым взглядом, обращенным ко мне и светящимся в голубых глазах интересом, с каким он разглядывал нижнюю часть моего лица. Подозреваю, что его интересуют синяки на шее, я приподнимаю подбородок. Я улыбаюсь, лучшей из своих улыбок. Пусть любуется. Побитая, хромая, с короткими волосами и слабая. Жалкое зрелище, но мне плевать. Его, что в самом деле это заинтересовало? Мои синяки или степень их интенсивности? Или почему я еще жива?

— Нравлюсь?

Я не слышу в его словах издевки, только вежливый, смешливый интерес.

— Нет, но за твою честь я больше не беспокоюсь.

Не теряя дружелюбия в голосе отвечаю я и пусть, я не сказала главного, гадкого и очень неприличного, но думаю суть он понял.

— Зато ты выглядишь ужасно.

Ему, как и мне доставляет удовольствие говорить гадости. Я прекрасно понимаю его, хотя бы в этом.