Дан пришел, как всегда, точно в срок. Разгоряченный, запыхавшийся, он первым делом схватился за топор, но Ора качнула головой, выдавила улыбку и предложила отправиться на прогулку прямо сейчас.

Дан просиял.

— Тогда завтра пораньше забегу, наколю, — предложил он, а Ора, представив себе это зрелище, не удержала теперь уже искренней улыбки.

— Всех больных перебудишь, — сказала она и махнула рукой. — Перебьемся как-нибудь. Сейчас уже не так холодно.

Дан пожал плечами, но возражать не стал. Взял Ору за руку, крепко сжал ее, показывая, как соскучился, и потянул прочь из госпиталя.

Ора не отняла руки, хотя впервые за время близкого знакомства с Даном ощущала не предвкушение, а раздражение. И мыслями была далеко от его веселой болтовни о том, как прошел очередной день. Слышала краем уха лишь то, что Хедин увеличил количество тренировок, требуя от подчиненных идеального выполнения его заданий и гоняя их почти до беспамятства.

— Мы так перед кочевниками сами без сил поляжем, — шутил Дан, а Ора только морщилась, потому что он сбивал ее с мыслей, не давая принять решение.

Нет, кажется, не сумеет она справиться с этой проблемой в одиночку. Так и будет бояться вероломства Дана, запирая душу от всего чудесного, что между ними было, и лелея собственные подозрения. Так не лучше ли сразу обрубить? Тем более что сделать это было проще простого!

— Смотри, что там! — она бросилась к вековому дубу, сунула руку между корнями и вытащила оттуда несколько только что появившихся монет. Дан подошел, заинтересованно заглянул ей в ладонь, а у Оры все сжалось в груди от дурного предчувствия.

— Надо же, настоящие рольдинги, — он взял один, попробовал его на зуб и вернул обратно. — Интересно, чью это ты сокровищницу распотрошила? Надо быть последним олухом, чтобы прятать деньги возле главной дороги. Весной землю размыло, вот монеты и показались наружу.

— Может, дома прятать еще хуже? — увлекшись его историей и позабыв о своей, предположила Ора. Дан посерьезнел.

— Тогда положи на место, — сказал он. — Вдруг это чьи последние? А я тебе и так куплю все, что захочешь. Дружинников деньгами не обижают.

Ора повела плечами, больше раздосадованная, чем обрадованная. Не с того она начала. Конечно, сын ювелира если и нуждался в золоте, то точно не в чеканном. Ну что ж, придется сделать еще одну попытку.

Она послушно присела возле дуба, чтобы закопать монеты поглубже, и вдруг охнула, привлекая внимание, и достала из-под корней аккуратный слиток золота размером с Данову ладонь. Поднялась, протягивая ему находку.

— Это-то точно не последние.

Дан вздохнул и даже не прикоснулся к сокровищу.

— Зачем тебе? — спросил он. — Кто знает, чей пот и кровь на этой вещи? Бед потом не оберешься. Я знаю, девицы любят красивые побрякушки, и тебе очень пошли бы золотые украшения, но только не из краденых денег. Они не добавят красоты и не принесут радости.

Ора невольно покраснела от такого выговора, но от своей цели не отказалась. Раз уж начала, должна была выяснить всю правду. Пусть у Дана неприязнь к чужому, это вовсе не объясняло его отношения к золоту. И Ора решилась на последнее испытание.

Сделав вид, что согласна, она вернула слиток на прежнее место и легко последовала за Даном. Беспечно напевала, показывая, что радуется жизни, и стараясь отвлечь его от своих промашек, но, стоило им добраться до леса, не выдержала, порхнула к первому попавшемуся навалу камней и отыскала среди них маленький золотой самородок.

— Дан, мне опять повезло! — воскликнула она. — Это просто невероятно, правда? Как ты думаешь, я теперь всегда буду сокровища находить? Вот было бы здорово!

Он смотрел на нее во все глаза, и Ора видела, как меняется его лицо. Из удивленного оно стало недоверчивым, потом нежданно неприязненным. Затем Дан тряхнул головой, постарался улыбнуться, но — кажется, впервые за время их знакомства — не смог. Ора замерла, ничего не понимая, но чувствуя, что сделала что-то не то.

— Для тебя это важно, да? — напряженным голосом спросил Дан и сжал кулаки. Постарался их разжать, но не смог и стиснул следом зубы, словно удерживая рвущиеся наружу слова. — Важнее… всего остального?

— Это же настоящее золото, — совершенно ошеломленно пробормотала Ора, желая довести свою проверку до конца, и внезапно до ужаса испугалась собственной фразы, потому что Дан побледнел и опустил голову, как будто не желал ее больше видеть.

— Я думал… ты другая… — упавшим голосом проговорил он. — Но если ты тоже… — он выдохнул, натянутый, как тетива лука, и вдруг шагнул к ней, больно схватил за руку повыше локтя и заставил посмотреть себе в глаза. — Такая же, как все мое семейство? Ради перстня с бриллиантом готова душу продать? Энда, я… Я был уверен!.. У тебя же сердце совсем другое! Ты же в госпитале работаешь, людям помогаешь! Или… тоже… ради денег?…

— Дан… — растерянно выдохнула Ора, отчаянно пытаясь сообразить, как оправдаться. Столько гадостей она уже про него насочиняла, но даже подумать не могла, что он может не просто честным, а еще и бескорыстным оказаться! Создатели, да как же она не поняла-то сразу? Ведь все его поступки только такую черту характера и выдавали. А теперь? Как объяснить, если правда ничем не лучше лжи? Проверяла. Парня, который без тени сомнений всего себя ей отдал, проверяла. Ойра милосердная!..

Он отпустил, бессильно уронив руки. Снова отвел глаза. Заговорил глухо, бесцветно:

— У меня отец — ювелир. У него каменный дом рядом с градоначальничьим и лавки в пяти городах, и он один из самых богатых и уважаемых людей в Армелоне. Он считает, что, если у человека рольдингов меньше, чем волос на голове, то тот не стоит и крохи уважения. Мы не общаемся четыре года: с тех пор как мне стукнуло пятнадцать и я поступил в дружину. Он отрекся от меня и лишил наследства. Так что если ты рассчитывала на выгодную партию…

— Я умею находить золото, — не выдержав такого тона, прошептала Ора. — Или оно умеет находить меня. Стоит мне только захотеть, и оно появляется само собой. Создатели считают это даром, а я проклятием. Из-за него… — Ора едва было не заговорила о Берге, но вовремя опомнилась: уж ему-то здесь совсем не место, — я и попала в плен. Люди слишком боготворят золото. И я… очень боялась, что и ты тоже…

Она сама не заметила, как по щекам побежали слезы. Но потерять Дана оказалось еще страшнее, чем узнать о его корысти. Сможет ли он простить? Захочет ли понять? О его гордости можно было судить хотя бы по ссоре с отцом, но неужели и Ора станет для него таким же изгоем? После всего, что было? И после того, как она поняла, что… любит его?

Он прикоснулся к ее лицу, осторожно стирая соленые капли. Ора подалась вперед, не в силах отказаться от этой ласки и цепляясь за робкую надежду. Дан… ну он же… такой хороший… самый лучший на свете… Он не может лишить ее этого нежданного счастья. Пусть только даст хоть самый крошечный шанс — Ора вцепится в него и ни за что не упустит! Больше не откажется от настоящего подарка богов!