Монументы возводились раньше в столице СССР, как правило, с политическим подтекстом. При Сталине создали памятник Максиму Горькому, «буревестнику революции», «великому пролетарскому писателю». С надписью на постаменте «От Советского правительства» почтили Илью Репина, как предшественника «социалистического реализма» в живописи. Поднялась на месте сгорбленного Гоголя статуя «От Советского правительства» — жизнерадостному Гоголю, обличавшему «крепостническую Россию».

Памятник-глыбу Карла Маркса открыл Хрущев. В «оттепель» воздвигли монумент Маяковскому, по формуле Сталина, «лучшему и талантливейшему поэту советской эпохи». В годы «застоя» множились памятники и мемориальные доски Ленину. Увековечили вождей Октябрьской революции — Дзержинского, Свердлова и Калинина, эти три изваяния, как известно, снесены в августе 1991 года.

Горбачев открыл созданный до него памятник Ленину на Калужской площади.

Для нашего великого города памятников за семьдесят лет власти КПСС установлено очень мало. На одной Трафальгарской площади в Лондоне в центре высится колонна Нельсона, а по углам — четыре памятника. Подобная пафосная картина на площадях Парижа.

В СССР решения о монументах и музеях принимались на Старой площади и в Кремле. Борис Ельцин памятниками не занимался, хотел снести Мавзолей Ленина, как снес в Свердловске Ипатьевский дом, где расстреляли Николая II и его семью…

«Царское дело» доверил Борис Николаевич мэрии и правительству Москвы, и этим правом мы воспользовались сполна. У Красной площади установили памятник маршалу Жукову. На Кутузовском проспекте — конный памятник Багратиону. Монумент Александру II, Александру Освободителю, не встретивший поддержки Кремля, город принял по инициативе Бориса Немцова, моего давнего оппонента. Я нашел ему достойное место у храма Христа Спасителя.

Памятник Пушкину открыли к 100-летию со дня его смерти. Памятник Гоголю приурочили к 100-летию со дня рождения. Не дожидаясь подобных дат, по велению сердца с ними в ряд на бульварах воздвигли монументы Рахманинову, Есенину, Твардовскому, Шолохову, Высоцкому.

На центральных улицах открыты монументы Достоевскому, Чехову, Бунину.

Впервые в истории города установили памятники режиссерам Станиславскому и Немировичу-Данченко, артисту Юрию Никулину, архитекторам Баженову и Казакову, инженерам Шухову и Мельникову, строителю первой железной дороги Санкт-Петербург — Москва.

Все помянутое дает основание утверждать о ренессансе, возрождении искусства в городе. За два десятилетия монументов, художественных музеев, театров стало больше, чем основано за два века.

В старинных особняках возникли галереи Ильи Глазунова, Александра Шилова, Зураба Церетели. За что им такая честь? — осуждали меня поклонники агрессивного концептуального искусства. Отвечаю: не потому, что они мои друзья, их почитает народ, они по праву носят звание народных художников СССР и России.

Как все москвичи, я стоял часами в очереди в Манеж на выставку Ильи Глазунова, напомнившую мне картины Сурикова в Третьяковской галерее, куда наш класс водила учительница. Люди шли бесконечно, он выразил то, о чем они думали и не могли открыто сказать, не рискуя свободой. То был протест, посильнее словесных высказываний и митингов, своего рода подвиг. Глазунова замалчивали, третировали в прессе, как меня. Илья Сергеевич подарил картины Москве, их все видят в галерее его имени на Волхонке. По ним будут учить детей на уроках истории, рассказывая о революции 1917 года, несуразностях Перестройки и уродствах нашего времени.

Другой народный художник, Александр Шилов, создал галерею портретов современников. Есть у него, как у всех живописцев, на картинах красивые женщины, но предпочитал он героев сражений, людей труда, ветеранов, тех, кого изувечила война в боях за нашу Родину.

Зураб Церетели прославился монументами в Нью-Йорке, Париже, статуями в Риме, Лондоне, Севилье, а на Поклонной горе обелиском Победы, Петром на Стрелке… В то же время Церетели — необычный художник, автор множества картин и портретов на холстах и в бронзе. Он основал кроме Московского музея современного искусства Российский музей современного искусства, галереи на Пречистенке, Тверском бульваре, в Ермолаевском переулке, своих домах на Пресне и в Переделкино.

Сергей Андрияка основал Школу акварели и Академию акварели и изящных искусств, еще один московский художественный институт. Начинал как живописец, писал картины маслом, гуашью, темперой, занимался мозаикой и витражами, эмалями и фарфором. Нашел себя в венецианской акварели, развил это направление искусства. Нигде нет эпических картин на бумаге, как у него. По заказу мэрии написал шестиметровую панораму Москвы XIX века…

У москвичей в памяти «Бульдозерная выставка» на пустыре в Беляево, где власть крушила картины авангардистов. Сегодня «Винзавод», «Гараж», «Красный Октябрь» — это названия возникших крупных галерей современного искусства, не считая многих малых.

В СССР, вынужденном отражать нашествия, втянуться в гонку вооружений, мало занимались строительством театров даже в столице. Возникшие в ХХ веке «Современник» и Театр на Таганке открылись в бывших кинотеатрах начала ХХ века. Многие театры занимают залы, построенные «купеческой Москвой».

Город капитально отремонтировал цирк Юрия Никулина. Я очень его любил. С ногой в гипсе выступал на арене цирка на юбилее великого артиста. Вместе с ним исполнял развеселую песню про зайцев, косивших траву. Здесь нужно отметить бывшего премьера СССР Н.Н. Рыжкова, нашедшего средства на реконструкцию цирка Юрия Никулина.

Москва помогла театрам, впавшим в беду без поддержки государства. Когда стал председателем исполкома, начал ремонт театра имени Ермоловой. После избрания мэром перевел «Ленком» в прямое подчинение мэрии с финансированием «напрямую».

На Никольской улице открылся Камерный музыкальный театр.

В артистическом мире шутили, что не осталось народных артистов, которым бы Лужков не построил театр. Это шутка, но правда в том, что действительно за минувшие двадцать лет начали играть в новых стенах Виктюк, Джигарханян, Бертман, Колобов, Фоменко, Розовский, Табаков, Бабкина, Рюмина и другие известные артисты и режиссеры.

Бывший электрозавод, принадлежавший купцам Алексеевым, откуда родом основатель Художественного театра Станиславский, превратили в театр «Фабрика Станиславского».

Ни на один театр не похожа архитектура нового здания у Тургеневской площади. Когда сняли строительные леса с него, Калягин воскликнул: «Это чудо! В моем родном городе театр, похожий на волшебный замок, воплотившаяся мечта моего детства».

Кроме драматических театров построили на средства Москвы Новую сцену Большого театра. В саду «Эрмитаж» обосновалась с комфортом «Новая опера» Евгения Колобова. О ее бедственном положении я узнал случайно, подслушав жалобы артистов, и помог им.

Зажглись огни «Геликон-оперы» на Большой Дмитровке в пришедшей в упадок усадьбе. Ее заасфальтированный двор заполняли мусорные баки, владение делили одиннадцать арендаторов, не имеющих отношения к культуре. Под градом критики ревнителей руин, устраивавших шумные демонстрации протеста, загораживавших машинами дорогу строителям, началось превращение развалюхи в оперный театр.