Когда я заседал в Совете Федерации, то услышал выступление министра финансов примерно в таких словах:

«Вот, дорогие наши члены Совета Федерации, сенаторы, я вношу такое предложение: Москва, Санкт-Петербург и Казань, они объелись, слишком хорошо себя чувствуют в дорожном строительстве, а остальные города не имеют дорожных фондов, не сформировали их. Я предлагаю у названных городов забрать, да и у остальных тоже, дорожные фонды, а потом правительство все распределит по справедливости». Так закончил свое выступление Алексей Леонидович.

Дорожными фондами распоряжались субъекты Федерации, и они отвечали за правильность их использования и за развитие транспортной инфраструктуры.

Тогда я выступил и возразил: «Так нельзя, это неправильно, это незаконно. Конституционное право субъектов Федерации дает возможность формировать свои фонды и развивать дорожное строительство».

Но когда все остальные члены Совета Федерации увидели, что возникает возможность отобрать у Москвы, у Санкт-Петербурга и у Казани деньги, потом получить что-то большее, все, кроме трех, проголосовали за то, чтобы сконцентрировать деньги дорожных фондов регионов в центре.

Я еще раз выступил с возражением и, обращаясь к главам регионов, сказал: «Дорогие коллеги, вы сейчас проголосовали за такое решение. Я могу с полным основанием сказать, что вы этих денег не увидите».

Все так и вышло.

У министра финансов Кудрина стояла задача — собрать деньги. Он решил: «Пусть регионы подождут с дорогами. Вот соберу и положу деньги в «Фанни мэйл» и «Фреди макс». И все будет хорошо». (Это те самые фонды США, которые первыми загнулись в кризис.)

Если бы у Москвы не отняли Дорожный фонд, нам бы хватило средств на Четвертое транспортное кольцо. В моей пьесе «Сократ всегда Сократ» министр финансов Кудрий, обращаясь к правителю Афин после его программной речи, говорит:

Зачем нам американские фонды? Деньги должны работать, давать прибыль, деньги должны вкладываться в России, а не лежать где-то за океаном.

Пришлось на Третьем транспортном кольце пустить машины вместо эстакад по Беговой и Нижней Масловке.

Десять лет висела над землей оборванная эстакада на пути к «Москва-Сити».

За это время, имея Дорожный фонд, мы могли бы проложить двести километров дорог, таких как МКАД, с мостами, эстакадами, транспортными развязками…

При всем при том большие дорожные проекты осуществлялись постоянно. Удалось расширить Ленинградский проспект и Ленинградское шоссе от площади Белорусского вокзала до МКАД в сторону аэропорта Шереметьево. Машинам на широкой магистрали путь всегда открыт, пробок нет до границы Московской области.

Нет пробок и на преображенном Звенигородском шоссе, оно стало новой радиальной магистралью города между Кудринской площадью Садового кольца и МКАД.

Началась прокладка Четвертого транспортного кольца, за что меня удостоили титула «властелина колец». Алабяно-Балтийский тоннель — часть этой магистрали. После моей отставки этот проект не получил развития.

Очевидно, чтобы вызвать недовольство москвичей пробками на дорогах, в 2010 году правительство президента Медведева не выделило Москве ни одного рубля из государственного бюджета на сооружение метро, которое финансировалось даже в годы Отечественной войны.

Теперь о пробках на дорогах, ставших притчей во языцех. Почему МКАД и Третье транспортное кольцо не спасли нас от заторов? То, что эти два транспортных кольца переполнены, не просчет проектировщиков. Так произошло из-за отсутствия, с одной стороны, Четвертого транспортного кольца и, с другой стороны, подобной МКАД кольцевой дороги в Московской области.

Давно возникло у меня желание устроить наземное метро на рельсах Окружной железной дороги. Этот большой проект, реализованный в 2016 году, мы начинали с Геннадием Матвеевичем Фадеевым, когда он служил начальником Московской железной дороги и позже министром путей сообщения России.

Фадеев пошел городу навстречу. Разрулил товарные поезда, они пошли по другим направлениям, перекладывал потоки грузов с Окружной на другие железные дороги. Были распланированы все станции, начался ремонт пути. Но без Дорожного фонда не нашлось денег на электрификацию.

В июле 1992 года я направил в Белый дом проект Указа президента России «О Фонде возрождения Москвы», выразив в нем давние мечты московских архитекторов.

Дело в том, что город со времен Брежнева имел право на типовое строительство домов, школ, кинотеатров, лечебниц. И не мог сооружать уникальные здания без ведома правительства СССР и финансирования центра. Такая возможность появилась для Москвы, когда его не стало.

Деньги в наш Фонд ожидались из целевого Фонда президента России, от юридических и физических лиц, добровольных пожертвований меценатов.

К Указу прилагалось приложение с названиями 13 объектов, «строительство и реконструкция которых обеспечиваются в первоочередном порядке». Под номером 1 в списке значился храм Христа Спасителя. Далее следовали комплекс зданий МГУ на Воробьевых горах, памятник Победы на Поклонной горе и другие уникальные сооружения, которыми предстояло заниматься.

Денег из Фонда президента не получили. Но многое из задуманного построить удалось, о чем хочу рассказать в этой главе. Начну с «Охотного Ряда», первого «большого проекта», названного так в либеральной прессе по аналогии с уникальными зданиями, сооруженными президентами Франции и США в ХХ веке.

О них я не знал и прочел в свой адрес такой упрек: «Мэрия лихорадочно перестраивает центр. По аналогии с «большими проектами» президентов Миттерана в Париже и Кеннеди в Вашингтоне появились в Москве «большие проекты» Лужкова: полуподземный Манеж, Гостиный Двор. Московское правительство ориентировалось на амбициозные, а главное, сверхдорогие инвестиционные проекты, сулящие большие политические дивиденды, но не решающие стратегических проблем развития города».