– Но Женька за Зоей обязан присматривать.

– Он настоял на том, чтобы она не выходила из общаги, Зоя разыграла болезнь и остается в комнате. А если ей край нужно в магазин, к примеру, она звонит ему, Сорняк приезжает и сопровождает ее. Вдвоем мы пасли бабулю, чтобы мне с ней завязаться. В ближайшем к дому супермаркете набрала она две сумки продуктов и двинула к выходу. За небольшую сумму подговорил пацана, чтобы он попробовал отнять сумку, а тут я такой крутой помогаю, но с условием, чтобы бабку не покалечить. Короче, все у нас получилось, Анна Харитоновна готова была меня расцеловать, я взял сумки и пошел ее провожать. Разговорились, я стал спрашивать про работу, но вдруг из ворот выезжает на своем внедорожнике Руслана. Я голову опустил, чтобы меня не засекла, потом поинтересовался, кто это такая. Она отвечает: «Дочка хозяина».

– Кто? – переспросил Феликс.

– Внебрачная дочь, ее мать умерла, он забрал девочку к себе. Да, еще, забирая сумки, Анна Харитоновна пожаловалась, что мачеха не дает ей житья, после смерти родной дочки Дианы она как с цепи сорвалась. А также порадовалась, что недавно Марута застал момент, когда его жена издевалась над Русланой. Вот такие дела.

Ничего на сей счет не сказал Павел, он потребовал:

– Алина, показывай остальное.

– Почта первая. Это, так сказать, хранилище. Если на канале он держит выборочные фотки и видосики, то на диске в почте все, что наснимал. Переписки он вел, так как в контактах адреса хранятся, но писем нет. А на второй почте он хранил свои записки, зарисовки, свое видение мира… Я немножко почитала, слушайте, он больной. Был.

Закономерная пауза долго держалась в кабинете, да что тут говорить, когда осталось сложить факты, сделать вывод и действовать.

– Алина, свободна, – сказал Павел. – Феликс, гони за ордером, едем брать. Вениамин звони Жене, пусть сюда мчится.

Павел дал задержанному время на размышления, почти сутки, привезли его под вечер, все ребята были на месте, кроме Ольги, конечно. И вот в кабинет ввели жалкое, раздавленное, потерянное существо, которое знает, что его задержали по подозрению в убийстве и покушению на убийство, также в других тяжких преступлениях. А подозрение не обвинение, поэтому в напуганных глазенках мелькала робкая надежда. Павел указал ему на «горячий» стул, парень сел, опустив голову. Какая была истерика вчера у его мамы, папа грозил карами небесными и влиятельными людьми, а тут еще и обыск, у мамы сердечный приступ, потом у папы. Но следователь и его группа оказались бессердечными, черствыми нелюдями, увезли совершеннолетнего ребенка, надев на него наручники. Однако пора начать допрос, Павел предложил:

– Советую все рассказать самому.

– Я ничего не делал, ни в каких преступлениях не участвовал, меня оговорили, – зачастил Оскар. – Адвоката требую.

– Обойдешься, – бросил ему Феликс.

А Павел развернул ноутбук так, чтобы самому видеть монитор и Оскару, он открыл фото Ники, лежащей между двумя: один Грюмин, второй сам Оскар, заодно прокомментировал:

– Знакома? Вы опоили девушку психотропным веществом, воспользовались ее бессознательным состоянием, изнасиловали…

– Докажите, докажите! – залепетал Оскар, опустив голову.

– Смотри дальше. Это пока неизвестная нам девушка, но та же мизансцена с вами двумя. А это Катя, но с Грюминым. Вот Руслана, правда, тебя с ней и тут нет, но это уже не играет роли на фоне других доказательств. Если мы покажем эту фотографию отцу Русланы и расскажем, что с Грюминым ты в одном кружке, он тебя и в тюрьме достанет.

– Какой отец? У нее нет отца… и матери нет…

– Зря так думаешь. У нее очень могущественный отец, финансовый туз, твои родители нищие по сравнению с ним. А то, что она это скрывала от всех вас, значит, у нее были свои причины. Но пока вернемся к Кате… Кате Ясенко. Куда вы с Грюминым ее дели?

Парень поднял голову, уставился на следователя, будто не понял, что тот сказал, но Терехов не повторял, вопрос завис, Оскар промямлил:

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Сейчас поймешь. – Павел положил на стол смартфон. – Это трубка Грюмина. Как она у тебя очутилась?

– Он сам дал мне… Он купил другой…

– С его номера в этом смартфоне ты звонил Зое Марьяновой. Слушай…

Терехов включил диалог и не спускал глаз с Оскара, тот с первых слов механического голоса оживился, после прослушивания заявил:

– Но это не мой голос!

– Разумеется. Это голос программы, которая начитала текст, написанный тобой, ты просто вставил в прогу, записал, потом смонтировал с паузами. Зоя не присутствовала при убийстве Грюмина, у нее железное алиби, но видела другое убийство – Кати, которую задушил Грюмин. Зоя убежала, но ты же был там… (Оскар молчал, значит, именно он был там.) На тот эпизод в усадьбе за городом ты намекаешь Зое в записи, потому что решил, что и тебя она видела в момент убийства.

– Нет… нет… нет…

Оскар съежился, ощущение краха заползло под кожу и сковало руки, ноги, но главное мозг, он не ожидал, что про него столько знают, ведь при обыске с ним не разговаривали. Родители вызвали адвоката, но его быстро поставили на место, горбоносый отвел в сторону, что-тот нашептал, что-то показал и – все, адвокат стал ручным. Оскар не знал, как спастись, поэтому решил больше ни звука не произносить, адвокат шепнул ему вчера: «Молчи на допросах, они хитрецы, вывернут потом каждое твое слово наизнанку. Пока я не выясню все обстоятельства, молчи». От дум его отвлек рисунок, который Терехов положил перед ним, на автомате Оскар спросил:

– Это кто?

– Не узнаешь? – в ответ насмешливо сказал Женя. – В зеркало никогда не смотрелся? Это ты.

– Твой портрет нарисовала женщина, которую ты ударил ножом, – давил на него Павел. – Она содрала с тебя маску и узнала, потому что уже видела тебя тринадцатого января около десяти вечера, когда ты выбежал из квартиры Грюмина. Если б ты ее не преследовал с попытками убить, она забыла бы о тебе. Соседка Грюмина жива и выздоравливает, обязательно мы проведем опознание, так что дела твои плохи. Наконец, ты первый заявил на лекции о том, что Грюмин в морге, все смеялись. И это было, когда еще никто не знал о том, что с ним случилось, 15 января. Сам себя продал. Куда вы дели труп Кати?.. Так и будем молчать?..

Подозреваемый (пока формально подозреваемый) и молчал, повторяя про себя слова адвоката «молчи, молчи», чтобы не сорваться от страха на истерику, подступавшую к горлу. На помощь следователю пришел Феликс:

– Парень, ты не догоняешь? Тебе светит пожизненный срок за твои «шалости», слышишь? Пожизненный! А если будешь сотрудничать со следствием, может быть!.. Но я не уверен, тебе дадут лет двадцать пять, это лучше, чем пожизненный.

Оскар молчал, тупо переводя глупые глазенки со следователя на горбоносого, молчал, боясь навредить себе. Павел не стал настаивать на ответах, попросил Вениамина: