Ход мыслей Хряпа, однако, прервал донесшийся до его чутких ушей отзвук выстрела. Поняв, что дело действительно пахнет жареным, бандит стал вилять из сторону в сторону. В его голове проносилось нечто злобно-веселое: «А вот теперь попади, попади, каз-зел! Попробуй! Покажи, на что ты способен. Что ты можешь?»

– Вот ведь подлец! – искренне расстроился в тот момент Олег. – Теперь ведь в него действительно стрелять придется.

Словно в ответ на эту явно неслышную для его ушей фразу Хряп вспомнил, что и у него тоже есть чем пошуметь. И вынул из-под сиденья карабин «сайга» – вещь более чем грозную и обладающую достаточной убойной силой, но для данных условий ведения боя крайне неудобную из-за сильной отдачи и необходимости стрелять двумя руками. Чего, естественно, сделать Хряп никак не мог. Однако произвести выстрел ему все-таки удалось. Заряд крупной дроби улетел, что называется, в белый свет как в копеечку, а автомобиль угрожающе приблизился к обочине, за которой начиналась пусть и неглубокая, но для падения крайне неприятная балка.

– Да у него еще и пушка нехилая имеется. Ой какой грозный Вильгельм Телль попался! – Олег открыто смеялся над неуклюжей попыткой Хряпа отстреливаться.

В этот момент автомобиль Хряпа повело. От отдачи карабина локоть Хряпа ударился в руль, и машину накренило вправо. Однако бандит был неплохим водителем – он справился с аварийной ситуацией, и вскоре грозное дуло вновь высовывалось из-за тонированного стекла.

– Лариса, чуть сбавь обороты, пусть отойдет немного вперед! – крикнул Олег, тщательно прицеливаясь в виляющий красный зад. – А теперь чуть газу. Та-ак. Еще немного. Ровнее. Все. Так и держи. – С этими словами капитан Карташов спустил курок.

Произвести второй выстрел Хряпу удалось более удачно с точки зрения техники безопасности вождения – после выстрела локоть ударил не в руль, а в панель приборов. Это было несколько больнее, однако машину больше не заносило. Впрочем, машине преследователей повреждений нанесено не было. В этот момент Хряп услышал звон разбившегося заднего стекла – ментовская пуля вторглась-таки в пределы хряповского автомобиля.

После этого некая сила, сопротивляться которой было просто нереально, развернула автомобиль поперек дороги, а салон заполнило всепожирающее пламя.

Правда, последнего Хряп уже не видел – та самая мощная сила выкинула его вместе с ветровым стеклом и устремила его, свободно летящего, по направлению к опоре линии электропередачи, в народе именуемой столбом.

Об этот столб Хряп и затормозил, крепко приложившись к нему своими надбровными дугами. Бандит тяжелым мешком свалился на землю.

Ларисе удалось затормозить только в непосредственной близости от горящего автомобиля, и крыша служебного «Форда» была оцарапана оторванной взрывом дверцей багажника машины Хряпа.

– Вот черт! – выругался Олег. – Теперь объяснительную писать. Пойдем проверим как он там, наш Икар.

– Не Икар он, а Хряп, – возразила Лариса и вышла из машины.

Хряпа отнесло от машины метров на десять. Из внешних телесных повреждений у него был виден лишь огромный кровоподтек на лбу.

Лариса и Олег приблизились к неподвижно лежащему телу. Карташов приступил к осмотру.

– Надо же, – удивился он, – живой еще!

Карташов достал из кармана рацию и, коротко обрисовав ситуацию и объяснив свое местонахождение, попросил ко всей прочей технике, которая съедется сюда через несколько минут, присовокупить машину «Скорой помощи». Тем временем Хряп зашевелился.

– Куда статуэтку заныкал? – с ходу спросила его Лариса.

Ответом ей было нечленораздельное мычание.

– Ладно, Хряп, сейчас «Скорая» приедет, и увезут тебя в больничку, – попыталась успокоить его Лариса. – Под присмотром конвоиров, конечно же… А пока скажи нам, друг любезный: куда же ты дел статуэтку?

– Ну где же ручки, ну где ваши ручки?! – безбожно фальшивя, пропел Хряп немудреный мотивчик. – Давай поднимем ручки и будем танцевать!

* * *

Орнагын наконец-то могла дать полную волю своему гневу. Огромный горб, как страшный акулий плавник, метался туда-сюда по комнате, и сухие, почти старушечьи ручки крушили все, что попадалось им. С грохотом падали на пол кассеты, и полки трюмо разлетелись на мелкие кусочки вместе со всеми темными надеждами и планами.

Горбунье казалось, что вместе с неодушевленными предметами рушится и вся ее жизнь, а стены, оклеенные выбранными Каменской красно-зелеными обоями, как будто язвительно смеются над ней. Смеются, констатируя, что победа опять досталась этой красивой богатой старой шлюхе, впрочем, уже погребенной.

А горб Орнагын – ее проклятие и ее судьба. И как зов судьбы прозвучала для ее ушей сирена подъезжавшего к особняку милицейского автомобиля.

И тогда Орнагын поняла, что ее песенка спета. На этот раз – до конца. А все благодаря этому детективу в юбке, этой подлой заевшейся стерве, которая как раз первой выходила сейчас из машины. Наверное, им все-таки удалось догнать Хряпа, а он скорее всего не стал благородно брать вину на себя, а продал ее при первом же допросе. Гад!

Иначе милиция не появилась бы здесь так скоро. Однако, как это ни тяжело, ничего не оставалось, как взять себя в руки. Так как делать ноги сейчас, когда менты были уже совсем близко, было поздно.

И Орнагын, наклеив на рот привычную вежливую улыбку, как ни в чем не бывало пошла открывать гостям.

– А-а, Кандабурова Орнагын Абдугалиевна, – обрадованно произнес при виде ее капитан Карташов. – Ну вот и пришло время нам с вами познакомиться. А я-то уж и думал, что не придется никогда.

– В чем дело? – сухо осведомилась казашка, загораживая собой дверь.

– Да так. Разговорчик один есть, – небрежно ответил капитан, продвигаясь в дверь, как будто совершенно не замечая стоящего перед ним препятствия. – Конечно, мне было бы гораздо удобнее поговорить с вами в участке, но раз вы так настаиваете, как не уважить хорошего человека?

– Это вы о чем?

– О том, что сделать предварительное признание вы вполне можете и дома, – с издевкой сказал Карташов и решительно отстранил Кандабурову от двери.

– Ну что вы, что вы, вы не причиняете мне совершенно никаких неудобств, ваши извинения совершенно излишни, – попыталась сохранять спокойствие Орнагын, следуя за Карташовым в гостиную.

За ним протиснулась и Лариса, сразу же присевшая на ставший уже привычным диванчик.

– Вместе с тем я совершенно не понимаю, по какому праву вы врываетесь сюда! – Казашка просто разрывалась от негодования. – Кажется, чем могла, я уже помогла следствию.

Тут ее взгляд зацепился за сидящую молча Ларису Котову.

– Может, хотя бы вы не откажетесь мне объяснить, что происходит? – спросила Орнагын.

– Ну вы же умная женщина, сами все понимаете, – отозвалась Лариса. – Хряп предал вас и рассказал о всех махинациях со статуэткой.