— О!.. — вырвалось у Кассандры. — О…

— У вас сын, миледи, — объявил врач. — И у него по десять пальчиков на ручках и ножках, носик, и два глаза, рот, и глотка, которая немедленно известит вас, когда он голоден или намочил пеленки.

Маргарет помчалась в коридор известить Стивена. Малыша обтерли теплой водой и завернули в теплое одеяльце. После чего Маргарет вымыла Кассандру, привела в порядок простыни и положила младенца на грудь матери. И только потом отступила и довольная, раскрасневшаяся улыбнулась невестке и племяннику.

Наконец Мэг и врач вышли из комнаты, а Кассандра потрясенно уставилась на багровое лицо сына. Ее сына.

Где же Стивен?

И тут муж оказался рядом, бледный, с темными кругами под глазами, словно это он много часов мучился схватками. И по-своему он действительно мучился, бедняга!

Стивен, не сводя глаз с Кассандры, осторожно шагнул к кровати, словно боялся подойти ближе. И похоже, боялся посмотреть на крохотный сверток в одеяле.

— Касс, — выдохнул он, — как ты?

— Устала так, что могу проспать целый месяц, — улыбнулась она. — Знакомься с нашим сыном.

Он наклонился над ними, широко раскрыв изумленные глаза.

— Видела ли ты что-нибудь прекраснее? — спросил он после нескольких минут благоговейного молчания.

Он смотрел на сына глазами отца. Кассандра — глазами матери. Прежде чем уйти, и Маргарет, и врач заверили, что некоторая неправильность формы головки скоро исчезнет: через несколько часов, самое большее — через один-два дня.

— Он плачет! — всполошился Стивен. — Наверное, нужно что-то сделать?

— Думаю, — протянула Кассандра, — он хочет, чтобы отец взял его на руки. Или мама поднесла к груди.

— А можно? — перепугался Стивен.

Но Кассандра осторожно подняла, казалось, ничего не весивший сверток, и Стивен взял у нее сына. Тот немедленно замолк.

— Вот так, — притворно рассердилась Кассандра, — и это после всего, чем он обязан своей маме!

Но Стивен тихо смеялся, а Кассандра, уставшая и ослабевшая после тяжких родов, смотрела на него. На них. Своих мужчин. Своих любимых.

И возможно, после хорошего долгого отдыха — очень долгого хорошего отдыха — она все-таки подпустит Стивена к себе.

Скорее всего.

Ну конечно, позволит.

Он смотрел на нее, и в глазах было столько любви, что они почти светились.

— Спасибо, — прошептал он. — Спасибо, любимая.

«У меня ребенок», — думала Кассандра, слишком измученная, чтобы что-то ответить. Сил хватало только на то, чтобы изогнуть в улыбке уголки губ.

У нее ребенок. Живой!

И жизнь, преисполненная любви и надежды.

У нее Стивен.

Чего еще ей просить? Ведь у нее есть собственный, личный ангел.