Тилль суетился, отдавая приказы. К четырем арбалетчикам, окружавшим Гая, добавились еще двое. Белдо что-то бормотал себе под нос, шевеля пальчиками и будто с кем-то торгуясь. Кажется, спрашивал совета у опекуна. Один Долбушин не проявлял ни удивления, ни нетерпения. Лишь поигрывал зонтом и высматривал между шнырами одну-единственную личность, которая его интересовала во всем мире.

Суповна, широкая, как гренадер, стриженная ежиком, пробилась к рингу первой. Двое берсерков попытались ей помешать. Суповна позволила им схватить себя, как оказалось затем, чтобы не пришлось за ними бегать поодиночке. Один берсерк сразу лег и больше не встал. Другой горько сказал «Больно же!» и, выронив топорик, пополз куда-то на четвереньках. При этом никаких боевых техник сложнее затрещин и сталкивания лбами Суповна не применяла.

Прочие берсерки разбежались, когда старушка одной рукой взметнула неподъемное кресло, которое приметили еще Ул с Родионом. Легко, без усилий, вскинула его над головой, держа за ножку, и завертела им как щепкой. На нерпи Суповны полыхнул сокол. Серебряное сияние волнами пробегало по его крыльям так, что казалось, будто летит птица. Тех, кто успевал отбежать от кресла, доставал длинный бич девицы Штопочки.

– Пошли! – крикнула Суповна Улу. – Чего встал? Афанасия бери! Идем!

Ул не заставил себя долго просить. Он покинул ринг, однако направился не к Суповне, а к ларцу с призами, охрана которого была разогнана жалящим бичом Штопочки.

– Мы это заслужили! Трофей! – сказал он, подхватывая ларец.

– Не т-трогай! – тихо сказал ему Макс.

– Почему? Приз наш!

– Не трогай, тебе г-говорю! Только н-нерпи вы-возьми! Уходим! – повторил Макс.

Он быстро переводил арбалет с одной цели на другую. Макс видел то, чего не хотел замечать Ул. Берсерки, пнуйцы и венды как-то разом затихли и внимательно, с опасной сосредоточенностью смотрели на ларец. Кольцо сужалось. Его границы удерживал только щелкающий бич Штопочки, но и его уже переставали бояться.

– Не отдам!

– В-венды очень разозлены! И б-берики. Быстро! Валим отсюда, пока они не о-о-о-помнились!

– Не отдам, чудо былиин! Это наше! – упрямо повторил Ул.

Лицо Макса отразило муку. Из-за заикания каждое слово давалось ему с боем, а тут приходилось спорить – мука двойная. Не вступая в пререкания, он вырвал у Ула ларец, сорвал с него крышку и махнул им так, что все бывшие внутри ценности полетели в толпу.

Мгновенно начались давка и драка.

Не тратя попусту времени, Суповна решительно схватила Ула и Родиона и поволокла за собой. Просто держала их за запястья и быстро шла, не обращая внимания на сопротивление, точно нянечка в садике, которая ведет подравшихся мальчиков. Афанасий, на которого рук Суповны уже не хватало, шел самостоятельно.

Макс прикрывал отход тяжелым арбалетом. Девица Штопочка щелкала бичом, разгоняя всех вокруг и не делая особого отличия, шаманщик ли это, берсерк или относительно дружественный венд.

Родион скоро смирился с тем, что ему не вырваться, лишь мрачно посмеивался, что его тащит за собой бабулька. Ул же пытался освободиться. Его терзала мысль, что придется возвращаться к Яре с пустыми руками. Суповну сопротивление Ула выводило из себя.

– Топай давай! Ногами иди, а то – вот честное слово! – на плечо тебя закину и отшлепаю! И не думай: уникум мой не погаснет. Это тебе не лев какой-нибудь паршивый!.. – рявкнула она.

– А квартира? – пыхтел Ул. – Нам с Ярой жить негде!

– Как негде? А родня? Бабка с дедом?

– Плохая там родня. Дед еще ничего, а вот бабка…

– Бабка плохая? Ухти-пухти! С какого это боку она плохая? Работать вас на огороде заставляет? Нутрий вонючих разводить? Копейкой попрекает? Нет – так и молчите себе в тряпочку! Нас мать в подвале одна воспитала, и все людьми выросли! И характер у нее тоже, знаешь, был! Меня один раз ведром так шарахнула, что ручка отлетела! А за что? Дверью, может, чуть хлопнула!

Афанасий хихикнул. Сдавалось ему, что Суповна и маленькая была не ангел.

– Ишь папаша юный! Квартиру ему! А ты заслужи квартиру! Тьфу, детей рожать собрались, а сами еще дети!.. Нет, ты сперва человеком стань!

– Во-во! И я им то же самое говорю! Доживите сперва до пенсии, мир посмотрите, приобретите все необходимое, а там и детишков можно… – подстраиваясь под ее интонацию, поддакнул Афанасий.

Суповна поначалу кивнула было, но, разобравшись, что Афанасий издевается, так зыркнула, что бедный принц предпочел укрыться за Максом.

– А ты не тараторь, баламут! Ты до пенсии таким же треплом будешь! – сказала Суповна и вдруг, словно ее осенила какая-то мысль, отпустила руку Ула. Тот, удивленный, застыл.

– У меня будете жить! – сказала Суповна, с каждым словом тыча ему в грудь твердым пальцем, точно вбивая гвоздь. – Комната у меня в Копытово! От автобусной площади – пять минут. Во! И соседи хорошие. Ежели и выпьют, то тихо-мирно-культурно… Во как! Коммуналку платите – и живите себе!..

– А вы как же?

Суповна махнула рукой:

– Чего уж! Все равно закрытая стоит! Хотела я из ШНыра уйти, да, видать, потерпеть вам мою стряпню придется!.. Не прогоните теперь!

Афанасий хотел ляпнуть, что Суповна собиралась уйти из ШНыра еще пять лет назад, а прогонять ее и вовсе никто никогда не пытался, однако от правдоискательства решил воздержаться. Каждая женщина сама творит себе легенду.

– А там как сосунка на ноги поднимете – так сразу уйду! – продолжала грезить Суповна. – Я ж тоже не железная! Сил моих больше нет, ядрен кабан! Сериалы буду смотреть! К сестре съезжу в Кемерово! А ты чего стоишь, уши развесил? – И Суповна отвесила такую затрещину подслушивающему шаманщику, что тот перекувырнулся через голову и, шлепнувшись на траву, разрыдался. Суповне стало жаль его.

– Ну-ну! Не плачь! Иди сюда, убогонький! Пожалею! – сказала она, легко подхватывая шаманщика на руки и похлопывая его по спине. Шаманщик отбивался, но вяло. Он, кажется, и правда нуждался в утешении.

Толстая рука Тилля мяла сигаретную пачку.

– Неужели мы выпустим их живыми? – хищно спросил он у Гая.

– Правильно! Правильно товарищ говорит! – комично заверещал Белдо. – Здесь собралось все лучшее, что есть в ШНыре! Все лучшие ныряльщики! Мы их жестоко поубиваем, а Суповну захватим в коварный плен и заставим нам готовить. А за закладками будут нырять ваши берсерки! Давно пора!

Гай медлил. Арбалетчики его охраны держали Суповну, Макса, Штопочку, Родиона, Афанасия и Ула на прицеле. Гай закрыл глаза, словно вглядываясь во что-то дальнее, не здесь происходящее.

– Пусть идут, – сказал Гай наконец. – Это бои вендов. Здесь погибают только на ринге… К тому же вскоре всех нас ждут большие перемены! Опекун сообщил, что дракончик уже вылупился!