– Вначале? – Не веря собственным ушам, Корделия смотрела на Дэниела. – Вначале, когда ты делал все, что мог, чтобы избежать этого брака?

– Да, это было вначале, но…

– Ты знал об этом в Брайтоне?

– В Брайтоне? – переспросила леди Маршам. – Какое отношение ко всему этому имеет Брайтон?

– Нет, – отрицательно покачал головой Дэниел, – в Брайтоне я ничего не знал.

– Мама, вам вовсе не обязательно знать о Брайтоне, – твердо заявила Амелия.

– Нет, конечно, тогда ты ничего не знал. В Брайтоне ты был слишком озабочен тем… – Корделия прищурилась, – чтобы соблазнить Сару Палмер.

– Не эту Сару Палмер, – поторопилась вставить мисс Палмер.

– Другую Сару Палмер, – уточнил Уилл. – То есть Корделию.

– Принцессу, – прокомментировала тетя Лавиния.

– Существует еще одна Сара Палмер? – поинтересовалась Урсула. – Как захватывающе все закрутилось!

– Помолчи, Урсула, – оборвала ее Дейзи.

– Я не пытался соблазнить Сару Палмер! – с негодованием возразил Дэниел.

– Да? – Корделия не отрываясь смотрела на него. – А как расценивать твои слова: «Мне очень хотелось бы нанести вам визит, как подобает, мисс Палмер», «Я увижу вас в Лондоне, мисс Палмер», «Я обещаю следить за собой и не обнимать вас за египетскими статуями»?

– Ах, он обещал, – не удержалась от замечания Урсула.

– Мои намерения были честными. – Он на секунду задумался. – Абсолютно честными.

– Ха! – фыркнула Корделия. – Ты меня целовал!

– Я бы сказал, это ты целовала меня.

– Он ее целовал? Где?

– Прямо в губы, – ухмыльнулась Эдвина, – по свидетельству очевидцев.

– В Брайтоне, – уточнила Амелия, закатив глаза к потолку.

– Корделия, я узнал о деньгах только за день до того, как пришел с визитом к мисс Палмер, вернее, к тебе. То есть когда я узнал, что мне необходимы деньги, огромная сумма денег, чтобы спасти все, ради чего я трудился. Тогда я понял, что у меня нет выбора, и мне придется жениться на леди Корделии, которой, как оказалось, была ты.

– Но я еще должна была согласиться выйти за тебя замуж! – Корделия покачала головой. – Ты и в музее, и на балу знал…

– Я ничего не слышала о музее, – проворчала леди Маршам.

– И в тот вечер, когда я пришла увидеться с тобой! – Корделия едва не задохнулась. – Ты тогда все знал!

Хватит, Дэниел решил, что с него достаточно, он вовсе ничего такого не делал.

– Кстати, о том вечере, Корделия. Ты тогда уже знала правду? Знала, кто я на самом деле? Знала до того, как мы…

– Боже мой, я так и думала, что это только вопрос времени, – простонала леди Маршам.

– До того как что? – наивно спросила Урсула.

– Я совершенно точно знала, кто ты такой. – Зеленые глаза Корделии горели гневом.

– Ты внушила мне, что влюблена в Уоррена! И ты сделала это специально, потому что знала, что это сведет меня с ума.

– Уоррен? – едва слышно произнесла леди Маршам.

– Но ты же меня не поправил, верно? И это несмотря на то что имел полную возможность это сделать. Ты заслуживаешь того, чтобы лишиться рассудка. А твои письма! – По выражению глаз Корделии стало ясно, что она сделала для себя открытие. – Письма, которые можно датировать тем временем, когда тебе стало известно о деньгах, по характеру разительно отличаются от предыдущих. Они стали более… любезными, – она буквально выплюнула это слово, – даже интересными.

– Прошу прощения за то, что старался исправиться!

– Исправиться? – Она с отвращением фыркнула.

– Корделия, ты упускаешь один очень важный момент. – Дэниел стиснул зубы.

– Да? И что же это такое?

– Дело в том, что я узнал о наследстве за день до того, как открыл, что женщина, в которую я влюблен, на самом деле та самая женщина, на которой мне положено жениться!

– И, по-твоему, все это следует считать приемлемым?

– Нет, приемлемым и даже превосходным можно считать то, что, несмотря на решение наших отцов, несмотря на игры, которые мы вели друг с другом, мы полюбили друг друга! – Опершись руками о стол, Дэниел наклонился к Корделии. – Я люблю тебя, ты любишь меня. Деньги не имеют к этому никакого отношения.

– Что ж, отлично. – Она через стол наклонилась к Дэниелу. – Откажись.

– Отказаться от чего? – Он в упор смотрел на нее.

– От наследства! – Она отвечала ему таким же взглядом. – Если ты действительно хочешь жениться на мне по причине, никак не связанной с деньгами, откажись от них.

– Прекрасно, – огрызнулся он, – если это докажет…

– Вы не можете. Он не может. – Отец Дэниела сокрушенно покачал головой. – Я понимаю, все это очень огорчительно для настоящей любви… К сожалению, леди Корделия, он не может отказаться от денег. Без вашего наследства все, ради чего он работал, рухнет. Люди, поверившие ему, многое потеряют. Возможно, если бы не фактор времени, Дэниел мог бы поступить благородно и исполнить вашу просьбу, но в данный момент у него нет выбора.

– Он будет разорен? – Корделия взглянула на отца Дэниела.

– Боюсь, так.

– Хорошо. – Сев прямо, Корделия глубоко вздохнула. Со стороны она выглядела удивительно спокойной, но внутри у нее все сжалось от страха. – Мистер Синклер, вы заключили бы с моим отцом это деловое соглашение, если бы я отказалась от брака с вашим сыном?

Отец Дэниела перевел взгляд с Корделии на сына и обратно, а затем кивнул:

– Да, леди Корделия, заключил бы.

– А я нет, – решительно заявил лорд Маршам. – Брак – условие с моей стороны, а не со стороны мистера Синклера. Дорогая моя дочка, ты замечательная и самостоятельная, я всем в тебе восхищаюсь. Но с каждым годом ты идешь все дальше по дорожке, которая приведет тебя к судьбе моей тети. Она умерла несчастной и одинокой. Не хочу, чтобы твоя жизнь проходила без человека, с которым ты можешь ею поделиться.

– А если я откажусь?

– Если ты откажешься, я не стану деловым партнером мистера Синклера. Мои предприятия разорятся, больше не будет лишних денег на путешествия или что-либо другое. – Лорд Маршам впился взглядом в дочь. – Мне нужно, чтобы ты спасла нашу семью, но еще больше мне нужно, чтобы ты спасла саму себя. Не знаю, как все это случилось, – его голос потеплел, – все так запутано… но этот человек, несомненно, любит тебя, и всем нам здесь ясно, что и ты неравнодушна к нему. Думаю, он замечательный молодой человек, и независимо от того что между вами произошло, мне не хочется, чтобы он разорился. И я не хочу, чтобы ты позволила гордости разрушить то, чего тебе всегда хотелось, и чего ты не надеялась найти.